Увидев это, Бартон понял, что близится последняя битва.
Когда взошло солнце, фигуры обоих богов были видны по-прежнему и быстро росли. В одно мгновение словно миллиарды взрывающихся солнц оказались в пределах Земли, последовала короткая пауза, затем столкновение. Вся Вселенная содрогнулась, когда они сошлись, подобно борцам: ослепительный свет - это Ормузд, ледяная пустота - Ариман, космический разрушитель, пытающийся поглотить своего брата.
Борьба предстояла долгая; как сказал доктор Мид, она может длиться миллиарды лет.
Целыми роями подлетали пчелы, но это уже не имело значения. Вся Земля была полем битвы, и оно постоянно расширялось, поглощая каждую мельчайшую частицу вселенной, а может, и не только ее. Крысы испуганно удирали, атакуемые пчелами. Големы тоже бежали, защищаясь своими шпагами, но на каждую их иглу приходилось по пятьдесят разъяренных пчел, и они проигрывали.
Самое интересное, что некоторые големы превращались в кучки бесформенной глины.
Хуже всего было со змеями. Тут и там уцелевшие Странники давили их. Бартон с удовольствием отметил голубоглазую блондинку, придавившую змею каблуком. Мир возвращался к норме.
- Мистер Бартон! - раздался тоненький голосок возле его ноги. - Я вижу, вам удалось. Я здесь, за камнем, не хочу выходить, пока опасность не минет.
- Здесь безопасно, - ответил Бартон и опустился на корточки. - Прыгай.
Голем-Мэри быстро вышла из укрытия, и Бартон заметил перемены в ее облике, хотя прошло совсем мало времени. Он поднял Мэри вверх, чтобы лучше видеть, и утреннее солнце осветило ее влажное нагое тельце.
-Трудно поверить, что тебе всего тринадцать лет, - медленно произнес он.
- Потому, что это не так, - не задумываясь, ответила она и повернулась к солнцу. - Дорогой Тэдди, понятие возраста в моем случае не имеет значения. Однако, мне нужна помощь. Ариман довольно активно воздействует на эту субстанцию, и с каждой минутой жизнь покидает ее.
Бартон окликнул Кристофера, и старик подковылял к нему.
- Мистер Бартон, - прошептал он, - с вами все в порядке?
- Я чувствую себя прекрасно. Но у нас тут возникла проблема.
Изменяя глину, она создавала свое тело, и формы, которые придала себе, были явно женскими. Она уже не походила на девочку, которую он помнил. Впрочем, то, что он помнил, было лишь иллюзией.
- Ты дочь Ормузда, - вдруг догадался Бартон.
- Я Армаити, - ответила маленькая фигурка, - его единственная дочь. - Она зевнула, наклонилась вперед, вытянув руки, и прыгнула Бартону на плечо. - Если вы мне поможете, я попытаюсь вернуть свою обычную форму.