– Да.
– Не хотите ли приобрести экземпляр? – предложила Линда Смит. – Госпожа Уоллес вам его подпишет.
Девушка не обратила на нее внимания.
– А книга ничего? Рейчел Уоллес улыбнулась:
– Мне так кажется.
– О чем она?
– О том, каково быть женщиной, о том, как мужчины угнетают женщин, и о том, как эта дискриминация влечет за собой другую.
– Да? Она увлекательная?
– Ну, я бы... э-э, я бы не назвала ее увлекательной, скорее убедительной.
– Я вообще-то хотела стать писательницей, – сказала девушка.
Улыбка Рейчел была довольно бледной:
– Правда?
– А откуда вы берете идеи?
– Я их выдумываю, – сказала Рейчел. Улыбка почти исчезла с ее лица.
– Да ну? – Девушка взяла книгу, посмотрела на нее, потом перевернула и посмотрела с обратной стороны. Прочитав аннотацию на задней стороне обложки, она положила книгу обратно.
– Это роман? – спросила она.
– Нет, – ответила Рейчел.
– Но она длинная, как роман.
– Да, – коротко сказала Рейчел.
– Так почему не роман?
– Это не художественная литература.
– А-а.
Волосы девушки напоминали опавшие листья и были заплетены в две косички, которые хлопали ее по ушам. На зубах у нее стояли пластинки. Она опять взяла книгу и лениво просмотрела ее. Было совершенно тихо.
– Вы собираетесь ее купить? – спросила Рейчел Уоллес.
Девушка покачала головой:
– Не-а, – сказала она, – у меня все равно денег нет.
– Тогда положите книгу и идите куда-нибудь еще, – сказала Рейчел.
– Я же не сделала ничего плохого.
Рейчел посмотрела на нее.
– Ну, в общем, я пошла, – протянула девушка и покинула магазин.
– Славно вы обращаетесь с читающей публикой, – произнес я.
– Маленькая ханжа, – отрезала Рейчел Уоллес. – Где я беру свои идеи? Господи Иисусе, откуда я их должна брать, по ее мнению? И каждый спрашивает меня об этом. Дурацкий вопрос.
– Может, она не знает, о чем еще спросить, – предположил я.
Рейчел Уоллес посмотрела на меня и ничего не сказала. Кажется, она не оценила мою проницательность.
Появились двое молодых людей. Один – невысокий и тощий, со стрижкой "ежиком" и в очках в золотой оправе. На нем были короткий желтый макинтош с накинутым на голову капюшоном и голубые саржевые штаны с подвернутыми штанинами, дюйма на два не достававшие до туфель из цветной кожи. Поверх туфель были надеты калоши. Другой – солиднее, под стать толстому атлету-тяжеловесу. Ему было не больше двадцати пяти, но он уже начал лысеть. На нем – фланелевая рубашка в красную и черную клетку, черный пуховый жилет и бумажные штаны, подвернутые над рабочими ботинками со шнуровкой. Рукава рубашки были закатаны.
Тот, что поменьше, нес белую картонную коробку с тортом. Когда они вошли, я пододвинулся чуть ближе к Рейчел. Они не очень-то походили на посетителей книжной лавки. Когда они остановились перед столиком Рейчел, я положил руку на рукоять револьвера. Когда коротышка открыл коробку, я еще пододвинулся. Он достал торт с шоколадным кремом и только замахнулся, как я толкнул его плечом. Он бросил его как-то неловко и слабо, и торт ударил Рейчел в грудь. Я уже успел достать револьвер, и, когда толстяк неожиданно попытался схватить меня, я ударил его стволом по запястью. Коротышка качнулся назад и упал на пол.