–Рассказывай, - потребовал он.
Я начала рассказ. Я рассказала ему то немногое, что я успела узнать об Арлекине и его группе. Этого реально было мало.
Он затих, потому я сказала:
–Эдуард, я слышу твое дыхание, но…
–Я тут, Анита. Просто задумался.
–Задумался о чем? - спросила я.
–О том, что ты всегда подкидываешь мне интересные игрушки. - Его голос больше не был пустым.
–А что если эти игрушки на сей раз страшнее и сильнее нас с тобой?
–Тогда мы умрем.
–Как я и сказала, - ответила я. -Тебя совесть мучить не будет?
–Ты про Донну и детей?
–Да, - ответила я, встав и начав вышагивать по ванной.
–Мне было бы жаль вот так их оставить.
–Тогда не приезжай, - сказала я.
–И если тебя вдруг убьют, а я мог тебя спасти, я себе этого не прощу. Нет, Анита, я приеду и привезу с собой резерв.
–Кого-нибудь не слишком сумасшедшего, ок?
Он рассмеялся тем смехом искреннего восхищения, который я слышала всего раз шесть за все восемь лет, что я его знаю. - Ничего не могу обещать, Анита.
–Великолепно, но я на полном серьезе, Эдуард. Я не хочу убивать никого из вас.
–Я не могу прекратить быть тем, кто я есть, только потому, что я люблю Донну, Анита. Я не могу прекратить быть тем, кто я есть, только потому, что у меня теперь есть дети, о которых надо думать.
–А почему нет? - спросила я, и подумала о себе и Ричарде, и о той истории с моей беременностью. Он думал, что забеременев, я перестану быть федеральным маршалом и оставлю охоту на вампиров. Я была с ним не согласна.
–Это не был бы я, а они любят меня. Донна и Бекка, возможно, не знают всего, что знает обо мне Питер, но они знают достаточно. Они помнят, что мне пришлось сделать, чтобы спасти детей, когда их забрал Рейкер.
Рейкер был очень плохим парнем. Он занимался незаконными раскопками, и группа энтузиастов во главе с Донной встала на защиту археологических ценностей. Фактически ни я, ни Эдуард не были причиной того, что Рейкер взялся за детей. Хорошо, мы полностью не были виноваты в случившемся. Рейкер хотел, чтобы я кое-что сделала для него, но я была не настолько некромантом, чтобы исполнить его прихоть. Он начал истязать детей, чтобы получить согласие от меня и Эдуарда. Шестилетняя, сейчас уже восьмилетняя Бекка, получила сложный перелом руки. До Питера домогалась его охранница. А мы все это наблюдали с монитора камеры слежения. Мы убрали Рейкера и всех его людей. Мы спасли детей, и Эдуард заставил меня дать Питеру мой запасной пистолет. Эдуард решил, что если мы проиграем, Питер просто обязан встретить поражение с оружием в руках. Я не стала возражать, после всего того, что с ним сделали. Я наблюдала, как Питер разрядил обойму в тело женщины, которая над ним издевалась. Он продолжал целиться незаряженным уже пистолетом в мертвое тело, пока я его у него не забрала. У меня в мозгу все еще пестрела картина его глаз, когда он сказал «я просто не хочу, чтобы она кому-нибудь еще причинила вред».