Камилла внимательно посмотрела на него. Уже совсем стемнело, и она не могла как следует рассмотреть его лицо. Она ждала. В темноте Лоуренс вынужден был говорить больше, поскольку его жесты были никому не видны. Камилле казалось, что ночью Лоуренс словно ускользает от нее.
— Есть один человек, который не верит в это, — продолжал канадец.
— Во что, в охоту?
— В зверя.
Снова повисло молчание.
— Не понимаю, — сказала Камилла: невольно подражая собеседнику, она иногда из экономии опускала начало фразы.
— Тот, кто считает, что никакого зверя нет, — произнес Лоуренс, подчеркивая каждое слово. — Никакого зверя нет. Мне это сказали, попросив особо не болтать.
— Ну ладно, — протянула Камилла, — и во что же этот человек верит? В то, что все это нам приснилось?
— Нет.
— Что это галлюцинация? Массовый психоз?
— Нет. Он верит, что никакого зверя нет.
— А в то, что в округе полно дохлых овец, он тоже не верит?
— В это он, конечно, верит. А в зверя — нет.
Камилла недоуменно пожала плечами:
— И во что же он тогда верит?
— Он верит в то, что это человек.
Камилла выпрямилась, тряхнула головой.
— Человек? Душит овец? А как же следы зубов?
Лоуренс поморщился: Камилла не увидела, но почувствовала это.
— Тот человек считает, это оборотень.
Снова воцарилось молчание, потом Камилла положила руку на плечо канадца.
— Оборотень? — переспросила она, инстинктивно понизив голос, словно это слово нельзя было произносить громко, потому что оно могло навредить. — Оборотень? Ты хочешь сказать, сумасшедший?
— Нет, оборотень. Тот человек считает, что это настоящий оборотень.
Камилла внимательно всматривалась в лицо Лоуренса, желая понять, не издевается ли он над ней. Но канадец выглядел совершенно невозмутимым.
— Ты хочешь сказать, что имеешь в виду тех, с кем ночью происходят превращения: у них вырастают когти, клыки, тело покрывается шерстью, да? Ты говоришь о тех, кто после этого сразу мчится жрать кого ни попадя, а на рассвете прячет шерсть под пиджаком и идет на работу?
— Именно так, — серьезно произнес Лоуренс. — Я говорю об оборотне.
— И у нас тут якобы завелся оборотень?
— Да.
— И он еще зимой начал убивать овец?
— По крайней мере, убил десятка два за последнее время.
— А ты-то сам в это веришь? — с сомнением спросила Камилла.
Лоуренс пожал плечами, чуть заметно усмехнулся:
— God. Конечно, нет.
Камилла встала, улыбнулась, взмахнула руками, словно желая разогнать тьму.
— И кто же тот чокнутый, который тебе это сказал?
— Сюзанна Рослен.
Потеряв дар речи, Камилла не отрываясь смотрела на канадца, по-прежнему невозмутимо сидевшего на ступеньке со шлемом в руке.