— Всё, б…, приехали, — прохрипел он, затормозив около дряхлого «жигуленка» цвета «беж».
— Вот видишь, за двадцать минут управились. — Глеб отпустил уши водителя и перелез через приходящего в себя конвоира.
— Я тебя урою, падла! — пообещал златозубый. Уши его распухли, глаза налились кровью.
Поставив ногу на тротуар, Глеб обернулся.
— Я могу убить тебя хоть сию минуту. Государства я не боюсь, а жизнь тебе подобных для меня лично никакой ценности не имеет. Но я тебя отпускаю. Спросишь, почему?.. А черт меня знает! Пока! — Глеб выбрался из машины.
— Скоро встретимся! — выкрикнул златозубый. Обернувшись, Глеб вновь приоткрыл дверцу.
— А коли встретимся, друг Сильвестр, падай и смирно лежи на брюхе: это твой шанс.
Он сел в свой «жигуленок» и, сорвавшись с места, укатил.
— Я тебя урою, — повторил златозубый без всякой, однако, убежденности.
Один из парней на заднем сиденье оклемался и, тараща глаза, возобновил жевание.
— Чем он мне врезал? — виновато спросил незадачливый конвоир.
Златозубый вперил в него угрюмый взгляд.
— Хером.
— Нет, без понтов?
— Гадом быть: твоим собственным.
Обменявшись парочкой ругательств, дружки уставились каждый в свое окно. И бордовый «вольво» отъехал от школьного двора.
Возле грязновато-желтого здания института, среди бестолкового студенческого гомона, Илья выделялся, как монумент, своей отрешенностью и спокойствием. На нем были нелепая шапка с кожаным верхом и вышедшее из моды пальто, которые, безусловно, лишь подчеркивали его монументальность.
— Заседание кафедры перенесли на полпятого, — проворчал он, усаживаясь в машине рядом с Глебом. — Так что давай в темпе.
— Я весь внимание, — ответил Глеб, включая обогреватель.
Илья чуть покашлял, подергал свою курчавую бородку и наконец выпалил:
— Дашка взялась сама расследовать убийство Самарской. Она уверена, что милиция никогда ничего не раскроет и…
— Погоди, погоди! — затряс головой Глеб. — Давай по порядку. И я буду перебивать тебя вопросами.
— На здоровье. Только времени у нас мало.
— Ничего, так мы его только сэкономим. Даша и Ольга были подругами?
— Еще какими. Притом, как я уже говорил, Самарская была ученицей Дашкиного отца. Так вот, совершенно очевидно, что ее изнасилование и убийство в недостроенном доме — полная лажа. Но милиция на этом зациклилась…
— Почему лажа?
Илья сдернул с головы шапку.
— Ну, старик, ты меня удивляешь! Что Ольке там было делать?! И как она туда попала?!
Глеб пожал плечами:
— Мало ли. К примеру, хотела получить информацию у кого-то из братков и недооценила степени риска. Или просто шла мимо тех мест и…