Атаман Каторжный медленно проговорил:
– Надо встретить его достойно, а для того пришла пора спешно крепить крепость. И надо нам иметь в достатке порох, свинец, сухари и ядра. Надо послать станицу в Москву да просить царя о помощи: царь-государь, не покидай-де нас, а мы не покинем Русского государства. Наши сабли напишут славную историю потомству. Настало время нести нам ответ за каждый аршин земли.
– Верно, – согласился Старой. – Неведомо, сколь долго придется сидеть в осаде. Пороху нам не хватит. Хлеба тоже. А сушеной рыбехой одной не проживешь. Надобно запасти побольше мяса, пустить в засол тертую рыбу. Живую скотину надо держать на ближних лугах для откорма. Ежели вражья сила нагрянет, вгоним животину в крепость.
– Правильно, – сказал атаман Наум Васильев, – дело с турком, как я понимаю, будет не шуточное. Взять-то город Азов мы взяли, а не удержим – позор один будет. К царю, стало быть, надо ехать. Кого пошлем? Может, Ивана Каторжного?
– А кто будет стены крепить? – спросил Каторжный. – Позаделали мы их слегка, только дырки закрыли, ворота починили так себе, замазали совесть, а по делу так-то и не годится.
– То верно, – согласился Михаил Татаринов. – Коль донесли нам точно, что султан Амурат пришлет под Азов свое отборное войско, корабли морем и войска двунадесяти других государств, крепить Азов надо наисильнейшим способом. Всем работы хватит, – бабам, казакам, старикам, малолеткам нижних, а ежели нужно, и верхних городков. Надобно ловить да сушить рыбу, готовить сухари для крепости.
– Вот теми бы делами мне и заняться, – сказал Иван Каторжный, – а тебе, Михаил, ехать бы к царю.
– Да нет, – проговорил в раздумье Михаил Татаринов. – Я ездил к царю. Позора от Яковлевых да от других натерпелся. И дал зарок после того бунта в Азове к царю не ездить. Не видать мне его светлых глаз. Нешто уж сам царь на Дон заявится, тогда мы, жив буду, свидимся.
– Верно, – сказал Алексей Старой. – Татаринову надлежит быть здесь, И мне тоже надобно крепить дружбу с ногаями. А то они, чуть шевельнется турок да татарин, свою шерть-клятву рушат, бегать сразу начинают. Учуют нашу силу – к нам бегут. Учуют силу татарина – к татарину бегут.
– Стоило бы послать гонцов-молодцов к нашим братьям запорожским, к Богдану, – предложил Татаринов. – Они быстрехонько, птицей, слетают, они все в точности исполнят. Помощь от Богдана к нам будет непременно.
– Надобно, – сказал Старой, – поведать нашим кровным братьям-славянам: булгарам, сербам, черногорцам, боснийцам про нашу судьбу.
– А толк каков? – спросил Каторжный. – Помощи от них ждать далеко, да и несподручно. Они сами голы, босы, голодны – который век несут ярмо турское. Их бьют турки, грабят денно и нощно: тянут к себе сушеные плоды, ковры, шерсть, сукно, табак. Уводят от них лошадей дорогих, рогатый скот, овец, волокут в полон девок пригожих, а старых людей прибивают на месте…