Но на этот раз он не опростоволосился. Расчет оказался верен, и Гуров всей своей тяжестью врезался в колени противника. Тот издал короткий вопль и, перекувыркнувшись через Гурова, грянулся об пол, а вместе с ним рухнул еще один деревянный предмет, который раскололся просто с оглушительным треском. На этот грохот немедленно отреагировали в соседних номерах – в стену забухали тяжелые кулаки, и грубые голоса заорали: «Дайте поспать, сволочи, алкаши проклятые!»
Но Гурову пока было совсем не до сна, и, хотя к спиртному он сегодня даже не прикасался, он и дальше повел себя, точно буйный пьяница, которому жизнь не в жизнь без хорошего ночного скандала. Поймав в темноте брыкающуюся ногу невидимого противника, он резко вывернул ее, заставив врага изогнуться в немыслимой позе и зашипеть от боли. Пытаясь вырваться, тот переусердствовал и врезался головой в столик, на котором стоял телевизор. Столик накренился и спустил телевизор на пол – примерно так, как спускают со стапелей корабль. Только этот спуск сразу закончился крушением – телевизор припечатался экраном к полу, и у него треснуло стекло.
«Кому-то мы сегодня сильно удружили, – мелькнула мысль в голове у Гурова. – За разгром, конечно, придется заплатить, и то еще не факт, что суровая администраторша не выселит нас раньше времени. Она как в воду смотрела…»
Противник все еще дергался в объятиях Гурова, но его усилия постепенно сходили на нет – драться он явно был не мастер. А может, все силы у него ушли на путешествие по балконам. Гуров удивлялся, почему он в таком случае не пускает в ход свой ядовитый баллончик, но баллончик, видимо, потерялся во время погони. О чем-то более серьезном речи вообще не шло, хотя сначала Гуров опасался, что неизвестный может быть вооружен.
Наконец, когда он хорошенько вывернул своему сопернику руку, тот ойкнул совсем по-детски и вдруг удивительно знакомым голосом взмолился:
– Ну, ладно-ладно, я все понял! Хорош силу показывать! Ну, сдаюсь, ну все, финиш!
– Оба-на! Это с кем же я тут в темноте обнимаюсь?! – пораженно произнес Гуров, моментально отпуская поверженного соперника и вскакивая на ноги. – Ну-ка, оставайся на месте! Не двигаться, слышишь!
Он встал и на ощупь нашел выключатель. Вспыхнул свет. На полу, щурясь, лежал растерзанный Слава Дудников. Лоб его пересекала багровая полоса, из губы сочилась кровь, рубашка выбилась из брюк, и половины пуговиц на ней не было. Он весь был в грязи, точно только что вылез из какого-то замшелого подземелья. Разбитая в щепки мебель и треснувший телевизор завершали эту печальную картину. Вся злость у Гурова моментально прошла.