– Ты женат? – спросил быстро Николай.
– Ты же знаешь, что Анку замучили гестаповцы. Кажется, ты тоже любил Анку? – весело спросил Сергей. Лицо Николая твердело, на висках выступили капельки пота. – Анку расстреляли ночью. Свет от прожектора попадал в мою комнату. Анка держалась молодцом, за несколько секунд до залпа я слышал ее голос. Сейчас Анке было бы поменьше, чем нам. В общем-то умирать рано, правда?
– Тебе лучше замолчать, – сказал Николай.
Сергей закурил.
– Да, совсем забыл. Анку перед расстрелом гестаповцы отдали в солдатские казармы.
Николай вытянулся, медленно встал и отошел к кустам. Его рвало долго. Сергей, покачиваясь на стуле, смотрел ему в затылок. Когда Николай, прямой и белый, вернулся к столу, Сергей спросил:
– Заказать еще две порции шашлыка? Ты считал, что встреча со мной тебе пройдет даром?
Николай смотрел Сергею в лоб:
– Не торопись. Отдохни. – Он помолчал и без всякой связи продолжал: – Хорошо, что Шурик Масляков жив. Он точно помнит: тебя схватили на сутки раньше. Именно после твоего ареста начался провал подполья.
– Ты это кому говоришь? – быстро спросил Сергей и оглянулся. – Кроме меня, здесь никого нет. Ты говоришь это себе, Николай Сбруев, ты уговариваешь себя. Ты хочешь сохранить Кольку Сбруева, всеобщего любимца. Хочешь взглянуть, каким ты был до своей смерти? – Сергей вынул из кармана пачку фотографий, выбрал одну и перебросил ее через стол.
Николай взял фотографию, но не для того, чтобы ее рассмотреть. Групповой снимок отличников училища лежал у Николая на столе. Фотография нужна была Николаю, чтобы, разглядывая ее, сосредоточиться и вспомнить, чья еще карточка мелькнула в руках Сергея. Нестарый мужчина. Блондин. Курнос. И улыбка. Скромная улыбка смущающегося человека.
Николай сделал вид, что с интересом разглядывает свое изображение. У него была безукоризненная память на лица. Иногда он на улице узнавал продавца, у которого год назад покупал ботинки, узнавал девушку, с которой когда-то обменялся улыбками в метро или в кафе. Николай напрягся. Он вспоминал. Он чувствовал, что от его памяти зависит очень многое. От напряжения у него задрожали ноги. Сознание отбрасывало дни, месяцы, годы. Оно уходило назад. В прошлое. Как вычислительная машина, в долю секунды безукоризненная память просчитывала десятки и сотни вариантов. Калейдоскоп лиц, имен и ситуаций. Связанные с ним нелепые, но правомерные ассоциации, города и страны. Венгрия. Польша. Москва. Ленинград. Москва. Киев. Одесса. Харьков. Смоленск. Смоленск, Смоленск!
Николай вытянул руку, потом приблизил фотографию к лицу. Сквозь ряд молодых, настороженно смотрящих в объектив лиц проступал белый искрящийся снег. Улица. Заборы. Небольшие домики. Уходящие вдаль следы. Человек. Он уходит. Мальчишеская нескладная фигура, одно ухо зимней шапки по-заячьи торчит вверх. Остановился. Ближе. Ближе. Сейчас повернется.