– И справедливо осложнились, – упрямо сказал Прянишников. – Уж слишком много вопросов вызывает его деятельность.
– Справедливость – дело хорошее, – согласился Гуров. – И деятельность денежных мешков мало кому из нас нравится. Но у меня-то задача – найти убийцу. А там, где ты ищешь, Евгений Дмитриевич, там его нет.
– А где же он? – насмешливо спросил Прянишников.
– Он где-то ближе к Давыдову, чем к Величко, – твердо сказал Гуров. – Где-то там.
– А улики?
– Улик нет, – признал Гуров. – Но есть цепочка событий, которая не кажется мне случайной. Шестого июля водитель Давыдова случайно становится свидетелем убийства. Убийство явно заказное, работал киллер, мотив – месть за присвоенные деньги. Заказчики убийства арестованы, киллер ушел.
– Редкий случай, – прокомментировал Прянишников.
– Ага, редкий. Дальше водитель Давыдова, покойный ныне Кашин, составляет словесный портрет убийцы. И вскоре убивают Сергиенко, человека Величко, предварительно предупредив об этом. Довольно демонстративно, верно? Потом Кашин собирается сообщить мне что-то важное, но на встречу не приходит, а самого его находят убитым в загородной роще. Убийца – человек Величко. Чувствуешь, все вращается в одном круге, точно омут какой-то? Только первый убитый, гражданин Вельяминов, не имел ни малейшего отношения ни к Величко, ни к Давыдову. Но он был как бы той точкой, где встретились два действующих лица нашей драмы – водитель Кашин и неизвестный киллер. Итак – киллер, словесный портрет, Сергиенко, Кашин, Величко. И Давыдов, который вне подозрений, но который имеет отношение ко всем перечисленным людям. За исключением неизвестного киллера. Или все-таки и к нему имеет?
Прянишников некоторое время молчал, потирая подбородок ладонью, а потом неохотно сказал:
– Ну, вообще-то тебе не откажешь в известной логике, Лев Иванович! Что-то в этом есть, согласен. Но пока мои отпечатки, заключение баллистической экспертизы и прочее перевешивают твои догадки.
– У тебя один перевес, – спокойно заметил Гуров. – Препарат, который ввели Шалаеву. Он употребляется для наркоза. А человек под наркозом, как правило, даже мама не может сказать, не то что из пистолета по живым душам стрелять. Одна у тебя надежда – что экспертиза что-то переиначит – но это вряд ли.
– Посмотрим, – сказал Прянишников. – Но тебя я ограничивать ни в коем случае не намерен. Хочешь разрабатывать свою линию – ради бога. Зеленый свет. Если что-то надыбаешь, первым сниму перед тобой шляпу. Ты вообще что намерен теперь делать?
– Мне бы разрешение на прослушку телефонных разговоров Давыдова получить – как со стационарных телефонов, так и с мобильных. Он все время на виду, и если есть у него связь с криминальными элементами, то только по телефону. И еще я намерен с сегодняшнего вечера установить наблюдение за его квартирой. Не одному же Величко этим заниматься!