Хорза ухватился за побитый нос шаттла, торчавший из воды метра на два, и оглянулся, пытаясь увидеть остров, но это ему не удалось. Продолжая подгребать ногами и руками, Хорза давал возможность прийти в себя и своему телу, и своему мозгу, а торчащий нос аппарата тем временем все глубже уходил под воду, так что угол его наклона уменьшался, пока шаттл не принял почти горизонтальное положение; верх аппарата теперь едва выступал над водой. Мутатор, превозмогая боль в руках, с отчаянным усилием забрался на корпус шаттла и улегся там, как выкинутая на берег рыба.
Он начал отключать болевые сигналы – так усталый слуга подбирает разбитые осколки, последствия разрушительного гнева своего нанимателя.
Только теперь, лежа на корпусе шаттла, через фюзеляж которого перекатывались небольшие волны, Хорза понял, что вода, которой он наглотался, была пресной. Ему не приходило в голову, что в отличие от большинства планетных океанов Кругоморе может быть несоленым, но правда: в этой воде не было даже малейшего привкуса соли, и Хорза поздравил себя – смерть от жажды ему здесь не грозила.
Он осторожно встал посередине крыши шаттла – волны разбивались о его ноги, – огляделся и увидел остров. Тот был виден едва-едва и казался очень маленьким и далеким в свете раннего вечера, и, хотя легкий ветерок дул в сторону островка, Хорза понятия не имел, куда его могут вынести течения.
Он сел, потом лег. Воды Кругоморя омывали плоскую поверхность под ним и, накатываясь небольшими валами, ударялись о его побитый скафандр. Спустя какое-то время Хорза уснул. Он не собирался этого делать, но все же не предпринял ничего, когда понял, что отключается, хотя и сказал себе, что может спать не больше часа.
Он проснулся и увидел, что солнце все еще стоит достаточно высоко в небе; оно было темно-красным, как и в то время, когда светило сквозь слои пыли над далекой стеной Окаймления. Хорза снова встал на ноги. Шаттл за это время, похоже, не погрузился еще глубже. Остров все еще был далеко, но казался теперь ближе, чем прежде – течения или ветра, казалось, несли мутатора в нужном направлении. Он снова сел.
Воздух все еще был теплым. Хорза решил было снять скафандр, однако потом отказался от этой мысли – скафандр был неудобным, но без него существовал риск замерзнуть. Он снова лег.
Где теперь Йелсон, спрашивал он себя. Выжила ли она после взрыва, учиненного Ламмом, и крушения мега-корабля? Ему хотелось думать, что да. Он не мог представить ее мертвой или умирающей. Впрочем, в своих размышлениях ему было почти не от чего отталкиваться, и он отказывался признавать свою суеверность – но все-таки невозможность представить Йелсон мертвой немного грела ему душу. Она должна была выжить. Да ей по силам вынести что-нибудь пострашнее, чем тактический ядерный взрыв или столкновение корабля весом в миллиард тонн с айсбергом размером с небольшой континент… Он вдруг понял, что улыбается, вспоминая ее.