Девушка польщённо улыбнулась, отчего на щеках обозначились едва заметные, но очень трогательные ямочки.
— Я всё хотел поблагодарить тебя, — продолжил маг, боясь, как бы девушка не перебила его, — ну, что тащила меня по лесу, не бросила умирать в снегу, не оставила на растерзание волкам и вот, сейчас. Знаешь, я не думал, что Эрнин осмелится напасть, по правде сказать, я был к этому совсем не готов и даже не смог толком отразить удар, лишь отвёл в сторону…
Он сбился и замолчал. Ещё никогда в жизни Торой не признавался перед кем-то в своей несостоятельности. Делать это оказалось далеко не так трудно, как он представлял раньше, но всё-таки неприятно. А потому волшебник до крайности не хотел, чтобы Люция охотно подхватила его самобичевания и, не приведи Сила, усилила их какими-нибудь едкими замечаниями, до которых была та ещё мастерица. Однако этого не произошло. Ведьма рассеяно кивнула, принимая благодарность и опуская всё остальное, а потом спросила:
— Эта Эрнин, она кто?
Маг на мгновение замялся, а потом ответил:
— Она погодная ведьма. Ну, знаешь из тех, что тянут силы из всяких природных явлений — снега там или дождя… Она очень сильная колдунья. Пожалуй, самая сильная из всех, каких я только знал. Честно говоря, я сперва подумал, уж не она ли так круто обошлась с Мираром, но потом понял — не она. У неё над головой тоже парила руна Ан. Как у тех близнецов.
Люция с наслаждением вдохнула прогретый, напоённый ароматом подсыхающей травы воздух и беспечно спросила:
— Что за руна Ан?
Торою пришлось вкратце рассказать и о руне, и о её назначении.
Некоторое время после этого путники шли в молчании, смотрели на приближающуюся деревню и думали каждый о своём. Наконец, девушка нарушила тишину:
— Ты так и не ответил мне, кто такая Эрнин. — Колдунка хитро прищурилась, давая понять, что уж узнать в товарке погодную ведьму и сама умеет, чай, не глупее полена.
Маг усмехнулся. Разве что утаишь от этой вредной неказистой прощелыги?
А Люция, устремив взгляд под ноги, пояснила:
— Не стала бы она без повода на тебя кидаться.
Торой отвернулся, пряча улыбку, но всё же отозвался:
— Давно, когда я ещё только примкнул к Гильдии Чернокнижников, у нас с Эрнин был роман.
Люция нахохлилась и приняла отсутствующий вид, а потом всё же не удержалась и, словно вскользь, произнесла, глядя на бегущего вереди Илана:
— С этой… косоглазой?!
Волшебник расхохотался тому, как веско и в то же самое время с плохо скрытой злостью ведьма произнесла эти слова.
— Ну, — ответил он, отсмеявшись и проигнорировав досадливый взгляд собеседницы, — дело тут не в глазах, она на самом деле очень… как бы тебе объяснить… Очень интересна, многое знает, оригинальна в суждениях, а при желании умеет быть до крайности обворожительной.