– Идет.
– Когда?
– Часов в десять-одиннадцать, когда вам удобнее.
– Хорошо. Я скажу бармену. Он оставит вам ключ. Много вас?
– Я да он, да еще трое. Почти джаз-оркестр, только без музыки.
– Надеюсь, и без стрельбы?
– Что вы, капитан! Это только генеральная репетиция.
После разговора с капитаном разыскиваю Лежаву.
– Порядок, товарищ полковник. Я с ним Нодия оставил. Оба ныряют.
– Не заметил слежки?
– По-моему, нет.
– Что-то не верится. У него гестаповская выучка.
– Так мы для него все на одно лицо. Наших ребят из Грузии здесь полно. Любимое грузинское развлечение летом – батумский круиз.
– А как он себя ведет?
– Беспокойно. Часто ссорится с женой. Уединяется. Пьет.
– А жену вы проморгали.
– Так вы же сами, товарищ полковник, выключили ее из наблюдения.
– Знаю. Мой промах. А за Сахарова вы в ответе. За каждый шаг. Сегодня вечером после отплытия из Новороссийска, часов в одиннадцать, будьте оба у бара «Близ Диканьки». Держитесь незаметно, но так, чтобы я мог позвать вас в любую минуту.
Остается Галка, и все происходившее на теплоходе в мое отсутствие будет выяснено. Галка ждет на шлюпочной палубе против нашей каюты.
– Как прошел ужин вчера, когда я уехал?
– Сахаров не явился. Пришла одна Тамара с растекшимися ресницами и распухшими веками. Говорит, что поссорились. Я посочувствовала и, воспользовавшись настроением, поинтересовалась ее семейной жизнью. Обеспечены они вот так, – Галка подносит два пальца к горлу, – но атмосфера дома ненастная. Живут замкнуто, дома у них, кроме Томкиной клиентуры, никто не бывает; у нее самой какие-то шашни, но Сахаров смотрит сквозь пальцы: либо это его не интересует, либо устраивает. Но мне кажется, что-то все-таки связывает их кроме брака. Во всяком случае, с недавнего времени. А пить он начал только здесь, на теплоходе, что крайне удивляет Тамару: в Москве она этого не замечала. В общем, две разные жизни, в чем-то, конечно, связанные кроме брачных уз, но, должно быть, совсем, совсем недавно. Какой-то потаенный страх сквозит в словах Тамары, а раньше – я ведь ее давно знаю – никогда этого не замечала.
Я пропускаю мимо ушей все сказанное Галкой. Сейчас меня интересует другое.
– Когда ты увидела Сахарова?
– Сегодня за обедом. По-моему, он был даже рад, что Тамара уехала.
– Радость понятна. Только это ему уже не поможет.
– Подвел итоги?
– Подведу сегодня вечером.
– Тебе сейчас нельзя выходить из каюты. По-моему, он поверил, что ты болен.
– Поверил или не поверил, это уже не имеет значения. Операция заканчивается.
– Где?
– «Близ Диканьки». Есть такой бар на теплоходе. Поближе к двенадцати ночи. Ты не ходи.