— Ты однажды пригрозила, что я заплачу за все, что сделал с тобой. Ты все еще настроена так же решительно? — спросил он.
Она не отрываясь смотрела ему в глаза.
— Ты обвинил меня в вероломстве и чудовищном преступлении, — напомнила она.
— Почему ты вышла за меня замуж? — спросил он.
— Ты вынудил меня! — воскликнула она. — Почему ты женился на мне?
— По-моему, потому что был в гневе, — сказал он хрипло. — Потому что я не знал… Почему ты вышла за меня?
— Потому что король наступил мне на ногу, — честно ответила она.
Он засмеялся. Рука его скользнула в ее лиф и обхватила грудь. Она закрыла глаза, переживая нахлынувшие ощущения.
— Сейчас ведь день, — напомнила она.
— А, но это — мои собственные владения, — заверил он. — Никто не осмелится побеспокоить меня. Ну, могу представить, что ты бы осмелилась, но поскольку ты со мной… — голос его замер. Губы коснулись ее губ.
Но затем он снова посмотрел на нее.
— Почему ты в конечном счете согласилась выйти за меня — кроме того, что король наступил тебе на ногу?
Он чрезвычайно затруднил возможность что-либо ответить. Она пыталась лежать очень спокойно, не обращая внимания на тепло, разлившееся по ее телу. Середина его ладони возбуждающе двигалась по соску. Она попыталась напомнить себе, что находится на открытом воздухе у ручья, но ветерок на ее щеках только сильнее раздувал в ней огонь. Он продолжал ласкать ее.
Она не открывала глаз.
— Другой причины не было. Вы с королем были настроены решительно. Меня не спрашивали. Вы все проделали без меня.
Он засмеялся.
— Неплохой результат всего одной ночи! Она открыла глаза, чтобы взглянуть на него.
— Я не участвовала в заговоре, Пирс. Я была невиновна и обижена, клянусь тебе.
Невиновна. Она должна быть невиновной, думал он. Ни один ангел не выглядел более невиновным. С волосами, разметавшимися по траве, густыми ресницами, упавшими на глаза, едва приоткрытыми губами она, казалось, почти не дышала. Лицо ее было алебастрово-белым. Ее грудь, выпростанная из вышитого лифа, была словно видение рая, в этом он был уверен.
Он иногда чувствовал, когда бывал с ней, что попадает под воздействие экзотических чар. Словно ее окружал туман волшебства. Было так легко забыть жестокость и гнев, сказанные ею слова, произнесенные угрозы…
И ее скрытность. То смех и нежность, то отчуждение. Он не мог не задумываться о том, что у нее на уме. Куда направлены ее мысли. Какие секреты таятся в манящих изумрудных глубинах ее глаз.
Он легонько прижался губами к ее губам. Она не открывала глаз.
— По-моему, ты однажды сказала, что меня следует повесить.