В дверь постучали. — Миледи? — Брайди, это ты?
— Да, миледи.
— Входи.
Служанка неслышно проскользнула в комнату. Похоже, ей даже не пришло в голову, что час уже поздний. Улыбнувшись Элинор, она принялась молча собирать разбросанную по комнате одежду, набивая ею сундук. Платьев было немало — они ведь считали, что едут в Лондон, и надолго.
— Что ты делаешь, Брайди?
— Собираю ваши вещи, миледи.
— Зачем?
— Хочу перенести их в другую комнату, миледи.
— Что еще за комната? — нахмурилась Элинор.
— Дальше по коридору, миледи. — Элинор раздраженно передернула плечами.
— А почему я должна перебраться в другую комнату? Глаза Брайди округлились.
— Так приказал хозяин.
— Хозяин… хозяин замка?
— Сэр Брендан, миледи. — Брови Элинор поползли вверх.
— Значит, хозяин этого замка — сэр Брендан?! — Да.
— И когда же это произошло?
— Сегодня утром. А вы ничего не знаете, миледи? Война закончилась. Между шотландцами и англичанами заключено перемирие, дай Бог здоровья королю Франции за то, что он устроил это доброе дело.
Перемирие? По спине Элинор пробежала дрожь. Мир между двумя народами… Впрочем, такие перемирия случались и раньше, одернула она себя. А потом снова лилась кровь.
— Нет, я ничего не слышала, — пробормотала Элинор. — Все утро я так и просидела в комнате. — Она вдруг вспомнила, что и к ней весь день никто не заходил, кроме служанки, которая принесла поднос с едой. Но та только молчала и улыбалась.
Она весь день ждала, что кто-нибудь придет.
Кто-нибудь…
Брендан… Корбин… да кто угодно.
С тех пор как Брендан ушел, она так и не сомкнула глаз. Лежала, прислушиваясь, как внизу шумят мужчины. Боже… она снова с ним! Любить его, наслаждаться его прикосновениями, чувствовать его запах, упиваться счастьем от того, что он лежит рядом. Однако он не поднялся к ней, видимо, предпочитая остаться внизу. Вот так же когда-нибудь он уйдет, чтобы никогда не вернуться. Он просто погибнет. Всего несколько дней назад он спас ее от смерти, подумала Элинор, так какое же у нее право удерживать его? Или требовать, чтобы он снова рисковал жизнью ради нее? Но здесь, в Шотландии, ее будет вечно мучить мысль о том, что дома ее по-прежнему считают убийцей.
— Брайди…
Но та уже незаметно выскользнула из комнаты, не закрыв за собой дверь. Элинор уже собиралась последовать за ней, как служанка, что-то весело напевая, вернулась.
— Брайди…
Брайди смотрела на нее — глаза у нее сияли, щеки разрумянились, она вся светилась счастьем.
— О, миледи! Вы только подумайте — нынче будет свадьба!
И снова исчезла, словно испарилась.
Элинор вдруг почувствовала, как в душе ледяной волной поднимается гнев. Свадьба! Выходит, он устраивает свадьбу, а ей не удосужился даже сказать об этом! Негодяй! Но внутренний голос ехидно подсказал ей, что она ни о чем так не мечтает, как стать его женой. Но мечта ее отравлена ядом. Для того чтобы счастье их было безоблачным, Элинор должна знать, что позор смыт с ее имени, что вокруг нее не станут распространяться слухи как о женщине, хладнокровно отравившей мужа ради любовника.