«Я не сомневаюсь в том, что мне удастся получить аудиенцию юной французской принцессы, которая теперь стала нашей королевой, — писал Брюс, — равно как и в том, что она примет горячее участие в этом деле, поскольку покойный граф, умерший такой страшной смертью, как-никак был одним из ближайших и любимейших соратников ее брата. Уверен, что правда выплывет на свет и справедливость восторжествует. Но всему свое время. Однако до меня доходят слухи, что, несмотря на перемирие, Майлз Фицджеральд, ослушавшись короля, собрал большой отряд. Это тем более прискорбно, что их много больше, чем наших людей, так как войско короля частично распущено. К тому же он явно уверен, что ничем не рискует, ведь Эдуард разве что пожурит его за эту вольность, тем более что он всегда сможет утверждать, что, дескать, мстил исключительно за то унижение, которое ему довелось испытать по вашей вине. Молю Бога, чтобы мое предупреждение не запоздало. Над леди Элинор Клэринской нависла страшная угроза. Остается только надеяться на то, что ей удастся ускользнуть в случае, если замок не выдержит осады и сэр Майлз войдет в него со своими людьми».
Перечитав письмо дважды, Брендан швырнул его в огонь и долго смотрел на пляшущее в камине пламя.
Гриффин сидел за столом, с аппетитом уплетая сочную оленину, что принесла Джоанна.
— Надеюсь, ты меня извинишь? У меня срочное дело.
— Конечно, сэр Брендан.
— Стало быть, Брюс не намерен поспешить мне на помощь?
— Он страшно напуган. Видите ли, он ведь вообще не должен был знать об этом. А его примирение с Эдуардом… оно слишком хрупко…
— Понимаю.
Выйдя из зала, Брендан бросился искать Эрика и остальных, на ходу отдавая необходимые распоряжения.
Вернувшись, он первым делом поинтересовался у Джоанны, не видела ли та Элинор, и рад был услышать, что леди Элинор только что проснулась, приняла ванну и одевается у себя в комнате. Брендан чуть ли не бегом помчался наверх.
Когда он вошел, Элинор причесывалась, водя щеткой по своим золотистым волосам. При виде Брендана лицо ее просияло такой радостью, что он до боли стиснул зубы, чтобы не выдать терзавшего его страха.
— Что-нибудь случилось? — встревожилась она.
— Собирай вещи. Вечером ты уезжаешь.
— Уезжаю? — не веря собственным ушам пробормотала она. — Но…
— Сюда идет Фицджеральд со своими людьми.
— Но ведь сейчас перемирие!
— Он здесь не по приказу короля.
— Но тогда…
— Это его собственный отряд. Держу пари, ему удалось убедить кое-кого из северных баронов присоединиться к нему якобы ради сведения личных счетов. Кто здесь, в приграничье, не страдал от набегов! А поскольку Фицджеральд не глуп, думаю, он явится сюда с целой армией.