Горислав Борисович в который уже раз убито кивнул. Его не отпускало ощущение, что он зажат в мягкие, но неумолимые тиски. Вроде бы всё делается правильно и для его же, Горислава Борисовича, блага, но почему-то в выигрыше всё время оказывается майор. Может быть, это оттого, что майор чётко знает, чего хочет, а Горислав Борисович в лучшем случае вяло сопротивляется, ибо не знает даже, чего он не хочет.
— А неофициально, — спохватился Горислав Борисович, — ваши люди кто?
— Неофициально эти ребята привыкли исправлять ошибки политиков. Надеюсь, и сейчас они не оплошают, и мы сумеем поправить кое-что в российской политике девятнадцатого века.
— Вы с ума сошли! Это же история, она уже состоялась!
— А кто платочками торговал?
— Платочки историю не меняют. Но всё равно, глупый был, о возможных последствиях не думал. Теперь, как видите, не торгую.
— Понятно. В двадцать лет красоты нет — и не будет. В тридцать лет жены нет — и не будет. В сорок лет денег нет — и не будет. В пятьдесят лет ума нет — и не будет. Во сколько же лет вы поумнели? Куда как за пятьдесят. Я так думаю, что прижала вас нужда, и вы поправляли своё финансовое положение по мере сил. А как стало жить полегче, то и о высоком задумались. Вот и нас история поприжала. Разница лишь в масштабах.
— Вот именно, что в масштабах. Мама сынка подшлёпнет — ему это на пользу. А увеличьте масштаб, так человека и убить можно.
— Что же я, не понимаю? Я уже говорил, что поправлять историю будем аккуратно, по уму.
— Вы вроде бы хотели отлистнуть сотню лет и наново переписать.
— Это смотря как переписывать. Атомную бомбу в позапрошлый век тащить никто не собирается. Только мягкие, щадящие методы. Кстати, самый решительный и опасный эксперимент со временем поставили вы, когда сорвали в девятнадцатом веке первую ягоду морошки. Теперь мы знаем, что бабочек в прошлом можно давить безбоязненно. А значит, и историю корректировать.
— Зачем вам это?… - простонал Горислав Борисович. — Почему вы не хотите исправлять своё время? У вас для этого есть всё: сила, знания, власть! Почему вам так хочется лезть в прошлое? Только оттого, что вам кажется, будто там проще?
— Это какая же у меня власть? — звенящим голосом спросил майор. — Ну, смелее! Тебе мои погоны властью кажутся? Власть это не погоны, а закон! А я по закону даже паршивца Тимурчика к порядку призвать не могу. Злоупотребление властью есть, а самой власти — нету! А мне злоупотребление уже поперёк глотки стоит. Не хочу!
— И поэтому вы своей властью заперли меня здесь.
— Кто тебя запер? Давай, иди, прямо сейчас. Хочешь — в город возвращайся, хочешь — в деревню. Только учти: тот, кто послал Нумизмата, тоже хочет знать, что случилось. Машину с тремя трупами из реки незаметно не вытащишь, об этом уже вся округа судачит. К тому же сегодня в Ефимках какой-то молодой человек объявился; иконами интересовался, стариной всякой. Обходительный юноша, купить ничего не купил, а со всеми побеседовал.