— Вот ты мне скажи, почему все ваши не пьют как люди? Лимонадиком пробавляются, а для форсу выпьют морсу… Брезгуете нами?
— Нет, — кротко ответствовал Горислав Борисович. — Просто абстиненты.
— Чево?! - некультурно изумился городской житель. — Староверы, что ли?
— Андрей, не греши! — пожурил отец Аркадий. — Я Савостиных давно знаю, православные они. Особенно хозяйка, часто в храме бывает. А вот вас, — поповский взгляд остановился на Гориславе Борисовиче, — простите, не припомню.
— Я католик, — сказал Горислав Борисович, благоразумно умолчав, что и в костёле он в сознательном возрасте не бывал, разве ещё в шестидесятых, когда ездил с экскурсией в Вильнюс.
— Католик? — удивлённо-уважительно протянул сосед. — А я думал — жид.
Горислава Борисовича, в котором и еврейской крови было двенадцать с половиной капель, покорёжило от этих слов, но он и теперь промолчал.
— Не верь врагу прощёному, коню леченому и жиду крещёному, — произнёс сосед, назидательно вздев вилку.
Налил ещё рюмашку, зажевал свининкой, затем встал из-за стола и громко, перекрыв все разговоры, объявил:
— Ах, невеста хороша! А хороша ли хозяйка будет? — не ленива ли, не балована? Вот мы сейчас это проверим!
Пошатываясь вышел на кухню и вернулся с помойным ведром, полным грязной воды, картофельных очисток и ещё какой-то дряни, С маху, едва не забрызгав гостей, выплеснул всё это богатство на пол, сверху шлёпнул половую тряпку.
— Ай, в доме нечисто! Покажи, красавица, как убирать умеешь.
Шурка растерянно оглянулась, не зная, что делать. Ничего подобного по окрестным деревням и сто лет назад не было, а теперь — и подавно, В былые годы молодёжь до свадьбы развлекалась кто во что горазд: мальчишники устраивались, девичники. Родня невесты торжественно её пропивала, устраивая гулянку за счёт жениховой родни, а будущая свекровь и золовки требовали смотрин, когда родственницы жениха идут с невестой в баню и там всю её оглядывают: ладна ли телом, нет ли тайной порчи или увечья. За увечье иной раз случайный синяк могли посчитать или царапину, поэтому перед смотринами девку на выданье от тяжёлой и опасной работы берегли, а совсем малых, если доведётся ненароком расшибиться, успокаивали, говоря: «До свадьбы заживёт». Но всё это допрежь венчания, а как молодые из церкви вернутся, полагается только пир и величальные песни.
Лопастовы, однако, повернули дело по-своему. Шурка, поймав кивок свекрови, поднялась подоткнула белый кружевной подол и принялась мыть пол. Через две минуты грязь была в ведре, но вынести ведро и вытереть пол насухо Шуре не дали.