И вот эта же самая Софья Алексеевна не выходит из дома, не принимает визитеров, лежит сутками в постели, и Матрене Филимоновне только слезами и причитаньями удается поднять барышню, чтобы хоть расчесать ее длинные косы. Так ведь и колтун скататься может! И что прикажете тогда делать? Неужто остричь, как тифозную?
Сердюков уже три четверти часа мерил гостиную шагами в ожидании хозяйки. Дом как дом. Таких много в русской провинции. Сдержанное благородство обстановки, за которым прячется очень скромный достаток. Портреты покойных родителей в деревянных темных рамах. Вышитая крестиком скатерть на круглом столе под абажуром. Деревянные стулья с высокими спинками чинно расставлены вокруг стола. Чуть продавленный диван с бархатными подушками и весьма приметными волосками кошачьей шерсти. На окошке фуксии и герань, кружевные занавески скрывают от любопытных глаз жизнь этого дома.
Чуть скрипнула половица, следователь обернулся, надеясь, что это хозяйка. Нет, это хозяйский кот. Спокойно и важно, чуть хромая на переднюю лапу, большой серый кот, бесшумно ступая на мягких лапах, подошел к незнакомцу и чуть коснулся башмаков и брюк гостя, шевеля усами, изучая новые запахи. Сердюков поспешно отдернул ногу – как и многие мужчины, он не пылал любовью к кошачьему племени, да и собирать светлые шерстинки с одежды ему не хотелось. Кот посмотрел на него с недоумением и упреком. Что, мол, сударь, здороваться не желаете, брезгуете мною?
– Кисуля! Поди прочь, оставь гостя в покое! – раздался приятный женский голос. – Чем обязана, сударь?
Сердюков поклонился вошедшей даме. Госпожа Алтухова показалась ему чрезвычайно бледной и утомленной. Но ни синева под глазами, ни глубокая грусть, причина которой была следователю уже частично известна, не могли испортить прелести ее лица. Нет, она не была красавицей, но все ее черты имели особую выразительность, которая присуща особам одухотворенным, думающим, глубоким натурам, подверженным сильным страстям и переживаниям. Серые глаза смотрели строго, по-учительски.
– Госпожа Алтухова, я следователь полиции из Петербурга, Сердюков Константин Митрофанович. В ваш город я приехал в связи с делом об убийстве госпожи Кобцевой. Вероятно, вы осведомлены о том, что в ее смерти обвиняется господин Толкушин. А вы, как я теперь знаю, частенько гостили в доме Толкушиных, вели близкое знакомство с супругой подозреваемого, Ангелиной Петровной Толкушиной. Я расследую это дело, история чрезвычайно запутанная. Позвольте задать вам несколько вопросов?
– Извольте, – Алтухова пожала плечами и села на диван. Следователь присел на стул, обойдя деликатно кресло, предложенное хозяйкой, ибо там своим орлиным взором он заприметил все ту же кошачью шерсть. Кот, как только хозяйка уселась, сразу же прыгнул ей на колени и принялся с легким урчанием когтить ее платье. Софья Алексеевна гладила кота и безучастно смотрела на гостя. Она явно была равнодушной к судьбе. Или старательно казалась таковой.