Однажды она попыталась завести с сыном разговор о сватовстве к фельдшерице. Результат вышел ошеломляющий. Михаил так рассердился на мать, так грубо и зло кричал на нее, что обомлевшая Евдокия Осиповна зареклась приступать к сыну с подобными беседами. Одно ей теперь оставалось – молить Бога о скорейшем выздоровлении сына, об избавлении его души и тела от страданий, о том, чтобы Господь не забыл призвать к ответу ненавистных Стрельниковых, дочь и мать. Колова не сомневалась, Елизавета Дмитриевна сыграла в этой истории свою роль. Поэтому, когда Маша возникла на пороге их дома, она с трудом удержалась, чтобы тотчас же не вцепиться в ее дорогое манто, не изуродовать все это, как была изуродована жизнь ее сына.
Михаил, услышав в передней до боли знакомый нежный голос, не поверил своим ушам. Это, должно быть, сон, галлюцинации, последствия перенесенной травмы! Однако, нет! Он прислушался к возгласам матери, поморщился и ринулся было навстречу возлюбленной. Однако, проковыляв несколько шагов, остановился и задумался. Зачем она пришла? Какое ему теперь до нее дело? Они теперь принадлежат разным мирам, и их жизни более не пересекаются. Колов застонал и отошел от двери, которую уже приоткрыл. Уселся на колченогий стул, такой же колченогий, как и его хозяин. Взор упал на запылившуюся за неупотреблением «Тактику» Бутакова. Теперь одна тактика и стратегия – не сойти с ума от своей беспомощности и никчемности, остаться тем, кто ты есть, и не дать судьбе вертеть собой!
В это время все вошли в гостиную. Михаил с отчаянно бьющимся сердцем слушал, что говорила Маша, но сначала от волнения не понимал ни слова. Потом, когда ему удалось немного справиться с душевным смятением, он стал вникать в ее рассказ и пришел в полное недоумение от той несуразицы, которая явно проступала в речах новоявленной баронессы Корхонэн. Что она такое говорит? Он умер? В это время Евдокия Осиповна, не выдержав, напустилась на Машу. Михаил вскочил и бросился в комнату. То, что он увидел, заставило его побледнеть. Маша, ненаглядная его девочка, прелестная, ставшая еще краше, в чудном меховом манто с закрытыми от ужаса и унижения глазами, сжалась под испепеляющими взглядами всего семейства, расположившегося вокруг, точно звери, готовые рвать на части свою добычу. На звук его голоса Маша открыла глаза, и взоры их встретились. Он ждал этого весь прошедший страшный год. Именно эти бездонные глаза смотрели на него и заставляли жить, когда он проваливался во мрак. Он стиснул зубы. Сжал кулаки, пытаясь казаться невозмутимым, холодным, отстраненным. Чужим! Михаил видел, как ей больно и страшно от подобной перемены, но это не шло ни в какое сравнение с его болью! Когда бедная Маша поднялась и робким неуверенным шагом двинулась прочь, он с трудом подавил желание остановить ее, развернуть к себе и покрыть лицо страстными поцелуями. Хлопнула дверь, в комнате еще витало облако ее упоительных духов. Родители и братья выжидательно смотрели на Михаила. Неужели простит и бросится вслед? Унизится до жалкой роли любовника богатой вертихвостки? Михаил прочитал немой вопрос в глазах матери, та готова была упасть перед ним на колени, преграждая путь. Отец, кашлянув, хотел сказать что-то ободряющее, но любое слово теперь показалось бы фальшью, поэтому Михаил резко развернулся и ушел к себе.