Плюнув на сигнализацию, я занялся писаниной. К тому времени, когда я исписал весь лист, я уже начал различать ее слова. Мне стало понятно, почему Берт предпочел убраться подальше отсюда. Однако, как бы она ни была рассержена, у нее хватило здравого смысла, чтобы прерваться и прочитать написанное, когда я поднес блокнот к иллюминатору. Я тщательно спланировал фразы на основании того, что Берт рассказал мне об отношении Мари ко всем этим делам.
Я написал следующее: «Не говори ничего такого, что могло бы усугубить мое положение среди этих людей. Почему ты осталась здесь, внизу?» Моей целью было отвлечь ее внимание от того, почему я сам здесь очутился и почему, как было очевидно, пользуюсь всеми местными правами и привилегиями. Мои слова даже могли навести ее на мысль, что я здесь выступаю в качестве шпиона. Мне это частично удалось; по крайней мере, крепкие выражения прекратились, и она некоторое время подумала перед тем, как заговорить снова.
Затем она ответила:
– Я здесь для того, чтобы найти Джои. Он исчез здесь, внизу. Тебе это известно не хуже, чем мне. Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что с ним стало.
«А не имеет ли смысла подняться наверх, чтобы рассказать Совету об этом месте? - спросил я.- Тогда хорошо вооруженные люди могли бы спуститься сюда и добиться чего-нибудь конструктивного».
– Я думала об этом,- призналась она,- но когда Берт сказал мне, что я вольна вернуться и рассказать обо всем, что знаю, я уверилась, что тут скрыт какой-то подвох. Кроме того, я больше не беспокоилась о Джои, а они мне ничего о нем не говорили.
«Разве Берт не говорил, что ты можешь остаться, если захочешь?»
– Говорил. Это-то и возбудило мои подозрения. Как может приличный человек пойти на такое? Это была просто ловушка, чтобы потом не беспокоиться о том, что я вернусь наверх. Ведь очевидно - как только тебя переделают для дыхания водой, ты уже не сможешь отыграть назад.
Я чуть было не указал ей, что эта жидкость не была водой, и едва не спросил, что здесь, в ее представлении, было «очевидного». Затем я понял, что первый пункт к делу не относится, и она отбросит его, как пустую болтовню, а второй пункт опасен тем, что может встать вопрос, почему я сам согласился на трансформацию. Кроме того, если я начну спорить, то мне, вероятно, придется воспользоваться полученной от Берта информацией, а тут без ссылки на ее источник не обойдешься, - поэтому она, скорее всего, не станет мне верить.
Ты только подумай, внезапно испугался я, - в том, что изменения действительно обратимы, вплоть до того, что у меня есть возможность снова вернуться на поверхность, я могу полагаться только на слова Берта, и больше ни на что. Что же, если он ошибался или лгал мне, то теперь все равно слишком поздно. Я снова уже писал, пока эти мысли пролетали меня в голове.