Узнай коротышка об этом, он бы от души посмеялся. В лаборатории невозможно выяснить, что от него избавились: он там не был оформлен. Если только, конечно, они не нападут на того, кого надо, и не зададут правильного вопроса. Он ничем не рисковал. Каждый раз, когда вспоминал о тех ублюдках, что выставили его за дверь, настроение у него портилось. Выгнать его вон, как нищего, и все потому, что он дал волю своей страсти резать на куски. Твари все равно были обречены! Вот на бойнях было совсем другое дело! Там-то он и встретил этого бедолагу Мартена. На бойнях за это платили. Но бойни закрылись. Ну так кто виноват, что его довели до подобного состояния?
Он зевнул. Он плохо спал: мешали голоса, упорно не желавшие замолкать у него в голове, они говорили все разом: психопаторы, настырные, как тараканы в грязной раковине на кухне, Пьеро, издавший такой пронзительный вопль, когда на него обрушился топор, мама — голос у нее был холодный, как зимний ветер. Он проснулся, когда у мамы изо рта стали вываливаться жабы.
Он широко распахнул морозильник и воззрился на останки Мадлен. Что с ними делать? Он отрезал себе ломоть ее мяса и принялся задумчиво грызть. Раз Марсель любит обеих, может, стоит соединить их вместе? Подарочный набор «Гарем Марселя Блана». Коротышка выплюнул косточку в помойное ведро, не обращая внимания на распространявшееся из него зловоние. Все дело в том, что я не могу держать Мадлен дома. Если легавым придет в голову обойти всех ее знакомых… Я не могу разрешить им обыскивать дом, даже просто осматривать: слишком неприятными окажутся последствия. Да и с другим мясом тоже. Надо избавиться от всех этих материалов. Но как?
Он взглянул на часы. Скоро девять. Время прошло незаметно. Он собрал все части тел, которые хранил на холоде, и запихал их в большой мешок для мусора.
Старик Жорж был хоть куда. Серебристая седина, отменные манеры… Его всегда ждал вежливый прием, и поэтому в комиссариате обычно были рады сплавить ему такие неприятные вещи, как объявление о смерти, о розыске исчезнувших родственников или посещение квартиры из-за шума в неурочное время.
Он взглянул на список, которым снабдил его Марсель, и решил начать с четы Де Коста — Жан-Мишель и Эльза, — живших за четыре улицы от комиссариата. Жорж хлопнул по плечу своего напарника — молокососа с ввалившимися глазами, который отзывался на имя Макс.
— Пошли, Макс!
Тот вздохнул. Он спал всего два часа. Вечерами, если не было дежурств, он работал диджеем в клубе, где играли тяжелый рок. В ушах у него все еще шумело, и ему казалось, что старик разговаривает с ним из другого конца комнаты. Макс на автопилоте двинулся к машине, но Жорж остановил его: