— Ты в своем уме? По этой жаре лучше пешочком, по тенечку.
Удалились они без особой спешки.
Отправив детей в аквапарк, Марсель проглотил литр горячего горького кофе, а потом сунул голову под струю холодной воды. Черепушка просто раскалывалась. Больше всего на свете ему хотелось увидеть Надью, но он не хотел звонить ей на работу, в бакалейную лавку. Ему хотелось также, чтобы вернулась Мадлен; по возможности, конечно, с улыбкой на устах и согласием на их развод.
В комиссариате его встретили как чумного. Как будто он вдруг оказался в другом лагере, среди жертв «последних событий», среди «клиентов», что толклись тут с утра до вечера, будто он врач, который оказался настолько глуп, что подхватил свинку, или медбрат, который сломал себе ногу, пока нес носилки.
Обычно дежурство у него начиналось в полдень, и он не знал, куда девать время.
Неожиданно он подумал о коротышке. Если Мадлен что-нибудь узнала, то только от него. Марсель склонился к дежурной, довольно мускулистой, как профессиональный борец, брюнетке.
— Если меня будут спрашивать, я скоро вернусь. Отлучусь на полчаса.
— Хорошо, Марсель. Мужайся, бедняга!
Решив не обращать внимания на эти малоприятные слова, Марсель рысью припустил по улице: сказывалось бесконечное ожидание и нервное напряжение.
Ровно в девять он уже звонил в дверь коротышки. Тот остолбенел. Что, уже легавые? Он стремительно захлопнул морозильник, где находился битком набитый мешок. Слишком поздно. Что делать? Раздался второй звонок, требовательный. Он спрятал наточенный нож в рукав, аккуратно застегнул манжеты своего синего комбинезона. Третий звонок был еще длиннее и настойчивее. Коротышка глубоко вздохнул и пошел открывать. В распахнутой двери показалось искаженное бешенством лицо Марселя.
— Черт, она здесь? Да? Предположим!
— Ты в себе? Что ты несешь, Марсель?
— Отойди!
Марсель грубо оттолкнул коротышку и прошел в комнату с грязными стеклами.
Я не люблю, когда меня так толкают, дружок. Теперь от удивления закатить глаза.
— Но, Марсель, я же тебе сказал, что ее здесь нет!
— Почему ты так долго не открывал?
Потому что доедал сиську твоей жены.
— Я был в клозете. Это запрещено?
— Как она узнала? Я спрашиваю, как она узнала? Ну достал!
— Что узнала? О чем ты говоришь, Марсель?
Марсель замешкался. Бросился в кухню. Сердце коротышки чуть не выскочило из груди. Но Марсель уже возвращался, поворачиваясь то вправо, то влево, как боксер, ожидающий нападения.
— Это ты ей сказал про «рено-экспресс»?
Она и так все знала!
— Ты что, больной? За кого ты меня принимаешь?
— Я уверен, что она узнала. Иначе бы она не уехала. Но где же она может быть, господи?