Хут дал нам адрес, назначил швейцара и виночерпия. К назначенному времени на сходку потянулся народ. Отдав пропуск швейцару, каждый проходил в коридор, где с каждым происходила немая сцена - каждого пришедшего персонально встречал пингвин Айсберг. Он пару раз кланялся гостю, а затем запракидывал голову и смешно трещал клювом. Конечно это был герой нашего бала.
Хут с гордостью делился своими познаниями в области зоологии пингвинов и в сотый раз пересказывал, как он торговался с хозяином Айсберга, набивая цену по уходу. Изначально хозяин предложил рубль в день за работу и 50 копеек за прокорм. Хут сказал, что дары моря нынче дороги, а ездить ему с "его" квартиры далеко. И предложил все увеличить в два раза. Хозяин отверг такое предложение со словами: "Вы же просите бешенные деньги!" Тогда Хут снизил потребности и уболтал хозяина на 45 рублей за работу и 25 рублей за прокорм. Квартира и семьдесят рублей сверху! Семьдесят рублей - это была полная месячная зарплата санитарки в больнице. Хуту на руки было выдано 180 рублей аванса и 200 рублей на пингвиний "фураж".
Уже испив добрую половину "Северного Сияния", мы вдруг захотели чего-нибудь покушать. Ничего, кроме забитого рыбой морозильника в доме не оказалось. Тогда мы решили, что у Сани много денег, и он запросто завтра накупит пингвину свеженькой рыбки, а эту можно разморозить и пожарить. Короче в этот вечер, наша сводная рота сожрала подчистую все Айсберговские запасы. На следующий день Хут исправно купил пингвину новой рыбы и с месяц Айсберг пребывал в приятном расположении духа - выглядел, как банкир на приеме, а его черно-белая фрачная пара просто лоснилась от сытных обедов и ежедневных водных процедур.
Потом Хут со своей грудного голоса барышней начали питаться в ресторанах. А еще через месяц-полтора деньги кончились. У всех. Пингвин стал получать пайки на уровне норм блокадного Ленинграда или экстерминационного концлагеря Освенцим. Весь блеск его коротеньких перьев пропал. Птица целыми днями хмуро стояла в углу без движений. Потом появились признаки серьезного кишечного расстройства. Когда пингвин отваживался ходить, за ним сразу тянулась полоска зловонной жижи. Значит и электролитный баланс полетел, такое к верной смерти. Самое страшное - птица стала мокнуть и сильно мерзнуть в воде. Видно у нее не хватало ресурсов даже на нормальную секрецию жира, что делает всех водоплавающих тварей ненамокаемыми. Надо было изыскивать резервы, чтобы прокормить птицу на фоне глубочайшего финансового кризиса Александра Хутиева.