]. Следовательно, Ленин сам догадывался, что бедное крестьянство плохо справляется с землей и эффективность сельского хозяйства возрастет, если за него примутся состоятельные мужики[
23].
Если сравнивать оба подхода к возможной модернизации сельского хозяйства в России, то есть столыпинский и ленинский, то преимущество Столыпина состоит прежде всего в том, что премьер-министр предлагал план действий, уже успешно опробованный во всех развитых странах. А недостаток ленинской методы (если рассматривать план Ленина исключительно как план сельскохозяйственной модернизации, вне его социального экспериментаторства) сводился к тому, что этот вариант модернизации не был нигде и никем опробован и до сих пор остается сугубо теоретическим упражнением интеллектуала. Оговорю, что это замечание вовсе не означает, будто план Ленина был обязательно бесплодным, вовсе нет, но где они, доказательства противного?
Но это были, так сказать, стратегические соображения Ленина относительно возможностей будущего крестьянства. Что касается его же идей относительно тактики, которую руководимая им партия должна использовать в своих отношениях с крестьянством (при сем предполагалось, что партия как бы будет представлять городской пролетариат), то идеи эти базировались на известном замечании Маркса о том, что будущую пролетарскую революцию в Германии мог бы поддержать новый вариант Крестьянской войны (наподобие той, что бушевала в Германии в 16-м веке).
Практически это выразилось в том, что в книге «Две тактики социал-демократии» (1905 г.) Ленин выдвинул такую идею: между капитализмом и социализмом возникнет некая промежуточная ступень, названная им «демократической диктатурой пролетариата и крестьянства». «Это будет, разумеется, не социалистическая, а демократическая диктатура». Но на страницах той же самой брошюры Ленин признает, что после прихода этой коалиции к власти смешно будет говорить о единстве воли обоих партнеров, пролетариата и крестьянства. «Тогда мы будем думать уже о социалистической, пролетарской диктатуре»[24].
Слабое место во всем большевистском видении аграрной проблемы, догматический схематизм, присущий этому мышлению на протяжении всего рассматриваемого нами периода, ярче всего проявляется в сочинении или, в лучшем случае, в раздувании большевиками неких классовых или хотя бы экономических противоречий в среде крестьянства. «Деревенский пролетариат», понятие, которым они оперировали постоянно, пожалуй, можно было бы обнаружить в действительности: в 1897 году 1 837 000 человек назвали себя при переписи наемными сельскохозяйственными работниками, указав, что это их основное, хотя не единственное занятие. Более того, в страду, на короткий срок, нанималось в батраки еще больше рабочих. Но, как будет показано далее, социальное значение этой рабочей прослойки было небольшим и пролетарского сознания в марксистском понимании этого термина у них тоже имелось совсем немного.