].
В итоге оформилась концепция о существовании в деревне богатого меньшинства, естественным образом жестоко угнетающего все остальное крестьянство. И если угнетенное крестьянство пока что не в состоянии почувствовать ненависть к угнетателям-кулакам, то задачу раздуть эту ненависть возьмет на себя партия.
В отношении большевиков к проблемам классовой борьбы имелась некая идея, часто не находившая у них нужного словесного оформления. Вот, например, какой разговор состоялся в августе 1917 года в столовой Смольного института между Феликсом Дзержинский, вскоре ставшим главой ВЧК в правительстве Ленина, и Рафаилом Абрамовичем, одним из меньшевистских лидеров.
«– Абрамович, вы помните речь Лассаля о сути конституции?
– Конечно.
– Он сказал, что конституцию определяет соотношение реальных сил в стране. Но как можно изменить уже существующее соотношение сил?
– Ну, путем экономического и политического развития данного общества, развития новых форм хозяйства, эволюции социальных классов и так далее – вы все сами знаете прекрасно…
– А разве нельзя изменить соотношение сил путем подавления или уничтожения некоторых классов в обществе?»[28]
Через год Г.Зиновьев, один из главных руководителей нового советского государства, заявит на митинге в Петрограде: «Мы должны повести за собой девяносто из ста миллионов человек, составляющих население Советской России. Остальным нам нечего сказать. Их нужно ликвидировать»[29]. Оказалось, однако, что цифра, названная Зиновьевым, страдала явно недооценкой масштабов террора: ведь жертвы его выбирались из классов, составлявших большинство населения России.
Глава вторая. Украинский национализм и
Интересы социализма стоят выше интересов права наций на самоопределение.
В.Ленин
Почему события, которые будут описаны нами дальше, никогда по-настоящему не овладевали вниманием мыслящих людей на Западе?
Основной причиной, думается, было недостаточное понимание или незнание национальных чувств украинского народа, непонимание источников украинского национализма.
Во-первых, независимое украинское государство продержалось всего несколько лет, притом с перерывами, и ему не удалось утвердить себя ни на карте мира, ни в мировом сознании. Украина, занимавшая территорию размером с Францию и населенная нацией большей, чем польская, осталась, пожалуй, самым большим этносом в Европе, который не сумел создать собственной государственности в период между двумя мировыми войнами (мы сознательно исключаем очень короткое время, когда такая государственность возникла)
Высказываться одобрительно о создании украинской государственности – вовсе не значит хоть как-то выступить против интересов русского народа. Даже А.Солженицын, это живое олицетворение русского национального духа, всегда выступая за братские отношения между тремя восточнославянскими странами – Россией, Украиной и Белоруссией, – считает само собой разумеющимся, что любое решение о союзе, федерации или выходе из них должно быть делом свободного выбора украинского народа и никакой русский решать этот вопрос за украинцев не может.