– В конце концов Донован обратился к Жакулину Хитрому, печально знаменитому предводителю наемников, называвших себя «разящими молниями». Жакулин разбогател – и покрыл свое имя позором – во время гражданских войн между Верхним и Нижним Керифом, когда он несколько раз менял хозяев, переходя на сторону того, кто обещал большее вознаграждение. И все же Донован поверил человеку с репутацией предателя, заявившему, что он устал от войны. Жакулин хотел жениться, осесть и спокойно проживать нажитое, но у него были определенные обязательства перед своими солдатами. Их ненавидели и презирали на берегах обоих океанов, и ни одно королевство не соглашалось их принять.
– Император тоже отказал этому человеку. Так что без мудрости Огоггима ваш прекрасный город, возможно, и не был бы построен,– заметил Льюлем.
– Нисколько не сомневаюсь, что и мир перестал бы крутиться, если бы император не удерживал столь искусно его ось.
Посланник захихикал и всплеснул руками.
– Хорошо сказано, дочь моя. Хорошо сказано. А теперь, пожалуйста, продолжай.
Процессия уже миновала украшенную золотистыми и красными листьями арку врат Осени и вступила в Зал Окон. Люди рассаживались по периметру огромного амфитеатра. Устремленный ввысь купол изнутри выглядел еще красивее, чем снаружи. Стекло было уложено таким образом, что разные его части по-разному отражали свет в зависимости от времени года. Осенью преобладали золотистый и красный цвета. Зимой Зал наполнялся голубым и серебристым. Весна приносила ярко-желтый и бледно-зеленый. Летом же купол переливался всеми цветами радуги.
Больше всего Шара любила бывать здесь ночью, при лунном свете, когда огромное помещение повисало в темно-синей тени, будто опускалось глубоко под воду.
В середине Зала был выложен круг из бело-голубого мрамора с расставленными на нем восемью каменными сиденьями, а в середине круга темнело отверстие, уходившее к Каменному Сердцу Огндариена, священной палате, где соискатели места в Совете проходили испытание.
Шара знала – однажды туда спустится и Брофи. Спустится и, может быть, не вернется. Она вздохнула.
– Жакулин мог бы завоевать какой-нибудь городок и управлять им силой оружия, но, потратив жизнь на уничтожение, он хотел теперь хоть что-то создать. Донован поверил человеку, которому не верил уже никто, и неожиданно для себя получил вдруг и золото, и армию, и лучшего друга. У Жакулина было четырнадцать жен и сорок детей, а умер он в шестьдесят пять лет с мечом в руке, защищая Огндариен от третьего из многих вторжений. Его отпрыски составили Дом Осени и взяли на себя обязанности по сбору налогов и обороне города.