Девушка нахмурилась.
– Вот что, пусть он остается, а мы пойдем к Мельничной стене, – шепнула она Брофи.
– Перестань, – махнул рукой Трент. – Еще же рано. И с твоим отцом ничего не случится.
Фемера снова посмотрела на Брофи. Тот отвернулся.
– Ну же! – крикнул Трент, размахивая бутылкой. – Вино у меня!
– Послушай, – начал Брофи, – может поднимемся сначала на Шпиль, а уж потом прогуляемся к стене? Вид оттуда и впрямь потрясающий.
Фемера помялась еще немного, потом тряхнула волосами и улыбнулась, отчего на щеках у нее проступили ямочки.
– Я пойду, если ты пойдешь.
Она протянула руку, и они побежали за Трентом. Над ее головой мелькали светляки. В вечернем сумраке они казались еще ярче.
К мосту успели вместе с последними торговцами.
– Никогда здесь не была, – сказала Фемера, с восхищением разглядывая круто уходящую вверх скалу.
В месте соединения с мостом диаметр глыбы достигал примерно двадцати футов. Пешеходная дорожка огибала скалу как с запада, так и с востока, разделяя мост на две половинки, и со стороны казалось, что Шпиль как будто вырастает из его середины. Девушка провела рукой по камню и двинулась дальше по западной стороне. Когда она исчезла за выступом, Трент прошептал:
– Сегодня твой шанс. Я ее уже поимел, а ты еще не попробовал. Давай, Броф! Пользуйся моментом. В первый раз – и уже на Шпиле. Потрясающий символизм.
– Что? Нет. Ты уверен…
Из-за дальнего угла появилась Фемера. Шла она как-то странно, вертя перед носом пальцы, как будто впервые их видела. Трент потянул друга в сторону.
– Ты ей нравишься. Это же и слепому видно.
– Может быть. Но я не уверен…
– Это потому что ты еще мальчик. – Трент шутливо ткнул приятеля локтем в плечо. – Пора становиться мужчиной.
Брофи оттолкнул его.
– Помолчи.
– Я вам мешать не стану, – пообещал Трент. – Оставлю наедине. Не беспокойся. Говорю тебе, дело верное.
Фемера завершила круг, и Брофи, увидев ее, покраснел.
– О чем шепчетесь?
– Брофи боится подниматься, – сообщил Трент.
– Ничего я не боюсь!
– Я тебе не верю, – сказала Фемера Тренту.
– Не веришь?
– Нет. Брофи ничего не боится.
Сын Креллиса многозначительно ухмыльнулся.
– О, кое-чего он все-таки побаивается.
– Ладно, пошли.
Брофи повернулся, чтобы никто не заметил его смущения, и шагнул к узким, отвесным ступенькам. Они вели к самодельной площадке футах в двадцати над мостом. Дальше Шпиль становился слишком узким, и подняться на вершину, до которой оставалось еще футов двадцать, можно было только по канату.
– Ну, что думаете? – спросил Трент, когда все трое добрались до площадки. – Высоковато, а?