Андрей оглядел магазин. Ряды стеллажей, заполненных игрушками, поднимающиеся к потолку пирамиды из кубиков, висящие на ниточках самолетики, гирлянды. Игрушечный рай, способный вызвать восторг в любом попавшем сюда ребенке. А вот владелец рая о, восторгах и не помышлял. Болевой приступ прошел, рука отпустила стену. Переваливаясь с ноги на ногу, усач направился к кассе.
Андрей решил действовать.
«Девочка, стоящая у витрины, — сказал он. — Она потерялась!»
В чувствах никакого отклика. Только усталость и резь в печени (слегка утихшая, но ненадолго).
«Потерялась девочка. Ей нужна ваша помощь. Вернитесь к витрине и взгляните на нее!»
Никакого эффекта. Усач снова пыхнул трубкой и стал срезать канцелярским ножом упаковочную пленку с коробки, внутри которой находился желтый радиоуправляемый джип.
«Вернитесь к витрине!!»
Владелец магазинчика почесал лоб. Переложил трубку в другой угол рта. Оставил коробку и куда-то направился. Куда? Назад к витрине. Неужели получилось?! Неужели мысленный приказ прошел?!
Путь назад был гораздо тяжелее. Через каждые два шага усач останавливался, опершись ладонью в стену или на стеллаж, чтобы переждать боль. Когда наконец перед ним возникли ряды кукол, Андрей обнаружил, что девочка за окном исчезла!
Ветви каштанов, колыхаемые ветром, мягко ударялись о стекло, мимо шли прохожие, по дороге мчались автомобили. Но не было девочки, которая стояла здесь полминуты назад.
«Проклятье!» — подумал Андрей.
Но еще до того как владелец игрушечного магазинчика задался вопросом, какого дьявола он вернулся к витрине, девочка вышла из-за рамы и, закрывшись ладошками от солнца, вновь уставилась на куклу в красных туфельках.
Андрей предпринял новую попытку.
«Посмотрите на нее! — обратился он к владельцу магазина, вкладывая чувство в каждое слово. — Эта девочка по-те-ря-лась! У нее большие проблемы. Огромные! Позвоните в полицию».
Усач с трубкой в зубах смотрел на девочку, но, похоже, совершенно не слышал Андрея.
«Вызовите полицию!»
Бесполезно… Бесполезно говорить, убеждать, кричать. Возможности Андрея в этом состоянии ничтожны. Все, что он может, — это наблюдать чужие чувства и иногда повернуть взгляд человека в какую-либо сторону. В остальном он бесполезный дух, болтающийся в чужих головах. Такой же бесполезный, как его теперешняя жизнь.
Эти мысли незаметно вызвали злость. Она напрягла разум, сделав его сильнее. Разум стал расширяться, распирая область, в которой был заключен. Казалось, что он сейчас взорвет голову, которой не было. Точнее, была, но не его голова…
Продавец вздрогнул, что-то почувствовав.