– Они тебя убьют, – сказала она.
– Кто это меня убьет? – удивилась я.
– Урганты, – невозмутимо ответила бабуля.
– Как это?
– А навалятся и убьют. – Бабушка сделала жест руками, показывающий, как именно Урганты будут давить мою уходящую молодость.
– Страшно, – честно сказала ей я.
– А то! – вздохнула старушка.
До трех часов ночи мы обсуждали план спасения от злодейских Ургантов, и дальнейший сон мой был непродолжителен и тревожен.
Утро не принесло ничего хорошего, а вместо этого приехали маман с сюпругом. Порядком поскандалившие дорогой, они были пугающе бодры и с планами, и не было им никакого дела ни до меня, ни до кроссовок, ни до Ургантов.
– Надо ехать в Ступино, у меня вся рассада сдохла, – порешила маман и махнула зеленым флагом.
Поехали. Они – впереди с Фасолием и пакетами, я сзади – с печенью и в мыслях. Прибыли на рынок, распределились. Маман поперлась рассаду погаже рассматривать, муж в шурупчики, а я красной рожей ступинцев распугивать, чтоб не задавались. И вот распугиваю я их, распугиваю и вдруг смотрю – кроликов по сходной цене продают. Я раз – шасть мимо кроликов, два – шасть, на третий не выдержала, подошла.
– Почем зайчики, тетенька? – у торговки спрашиваю, а сама по сторонам оглядываюсь – как бы родственники не всплыли.
– Сто рублей, – отвечает.
– Серенького заверните быстро, – шиплю я.
Тетка понимающая попалась: кролик – это ведь товар особенный, без подходу не продашь, – завернула мне какого-то в мешок и под мышку сунула.
И вот верите, до этого все у меня плохо было. И кроссовок нет, и Любовь Всей Моей Жизни № 6 захомутали, и Ургант опять же… А тут вдруг как-то отпустило. Иду, дышу туманами, за пазухой кролик с жизнью прощается, а на душе легко и радостно, даже похмел отпускает. По правде говоря, шла я долго – все-таки родственники у меня очень неохочие до сюрпризов. Дорогой имя придумала – Филимон. Собственно, с именем придумалась и предварительная речь, гениальная, как и все краткое: «Это вот Филимон». Ни прибавить, ни убавить. И даже кое-что из кролиководства вспомнилось. Правда, немного. В детстве у меня книжка была такая – «Подарок юному кролиководу», дедушка откуда-то припер, в сортире у нас валялась. Уж не знаю, что я там читала, а только отчего-то в памяти постоянно всплывает одна изумительная фраза. А именно: «Мороз юному кролиководу только на руку». Меня даже если ночью разбудить и спросить, дескать, Кать, ты чё-нить про кроликов знаешь, я, конечно, сначала как следует обложу, а потом все равно скажу про мороз. Который на руку. Юному кролиководу. Ну бывает так… С кролиководами…