Накануне посадки на корабли начальник дивизии генерал-майор Атоев, опасаясь обычной в момент эвакуации неразберихи под расписку принял у Иванова дивизионную кассу. Закончив формальности, полковник вышел в соседнюю комнату и вдруг услышал взрыв. Вбежав в помещение, где оставались генерал с адъютантом, он увидел, что оба убиты случайно залетевшим в окно снарядом красных. Кофр с уложенной в него кассой стоял на полу, свидетелей не было, в документах стояла подпись генерала, удостоверяющая, что полковник Иванов кассу сдал.
Полковник огляделся, схватил кофр, зашел к себе на квартиру за своим маленьким саквояжем и поспешил в порт на «Поповича».
Дивизионная касса была в свое время обращена предусмотрительным полковником в золотые царские монеты, поэтому обесценивания денег он не боялся. Зато грабителей Иванов боялся теперь больше, чем когда бы то ни было.
Приехав в Константинополь, Иванов нашел одного очень бескорыстного человека, который за скромное вознаграждение взялся устроить переезд в Париж, а пока суд да дело, бывший полковник снял розовый домик и нанял казаков…
И вот сейчас он сидел в дальней комнатке и прислушивался к страшным звукам, доносившимся из прихожей. Сначала там были слышны голоса казаков, скрип двери, затем все стихло. Иванов дрожащими руками вытащил из ящика комода наган, проверил патроны. Затем тихим от страха голосом окликнул своих бравых охранников. Никто не отозвался. Бывший полковник забился в угол, заслонившись большим резным креслом, и направил на дверь пляшущий ствол нагана. Ничего не происходило, в розовом домике царила мертвая тишина, и это было особенно страшно. Сердце Иванова билось где-то в горле и, казалось, готово было выскочить от страха. Где-то рядом скрипнула половица, и снова все стихло. Дольше терпеть неизвестность было невозможно. Иванов отодвинул кресло, крадучись пересек комнату и приотворил дверь.
И сразу за дверью на него уставились холодные блекло-голубые глаза.
– Здравствуй, гад мордастый! – с плотоядной улыбкой проговорил светловолосый веснушчатый человек, и бывший полковник Иванов окончательно и бесповоротно понял, что до сегодняшнего вечера ему не дожить.
Веснушчатый спокойно, двумя пальцами, взял из трясущейся руки Иванова пляшущий наган, убрал его в карман своего английского френча и, втолкнув хозяина обратно в комнату, вошел, хромая, следом. Вслед за первым грабителем появился второй – смуглый, одноглазый, с кошачьими усами, но он не показался Иванову таким страшным, как белобрысый. Не потому, что этот одноглазый пират не был страшен сам по себе – просто в сравнении с голубоглазым убийцей кто угодно показался бы ягненком.