– У меня была тетка, красивая девушка, как мне рассказывали, и жила она в Виткале, в Тепесте, – начала Сондра в полной тишине.
Жон придвинулся ближе и приготовился слушать.
– Когда пришло ей время выходить замуж, она решила, что хочет свою собственную свадьбу, а не общую для нескольких пар церемонию, как каждую весну делали в Виткале. За неделю до свадьбы она исчезла. А через несколько дней пропал и ее жених. О них больше ничего не слышали, не нашли никаких следов. Такое часто случалось в Виткале и Келли, но здесь – очень редко. Родители моей тетки обезумели от горя. Однажды ночью и они исчезли. Считают, что их утащили из трактира звери-гоблины и сожрали, – сказала она.
– Ты веришь, что эти существа способны на такие хитрости? – спросил Джонатан, пытаясь развеять ее страхи.
Она зажгла лампу и провела его в большой зал. Там дрожащей рукой указала на залатанный навес.
– Звери залезли в трактир через эту дыру, – сказала она и поведала ему о Михале.
– Твой отец – кол… Ну, он может управиться с этими тварями. Ты не хочешь этому научиться? – спросил он.
– Нет, – жестко ответила она. – Его дар принес моей маме лишь несчастья. Из-за своего волшебства он должен был бросить ее. Он сделал для нее все, что мог, оставил ей денег – медные монеты превратил в золотые. Но когда она попробовала потратить их, люди Гундара догадались о колдовстве. Они забрали деньги, отняли все, что у нас было. А потом в отместку за папу запретили всем помогать ей. Хоть я была еще маленькой, я слишком хорошо помню, как умирала мама. Она умерла от голода.
Сондра помолчала, потом добавила:
– Не знаю, что может отец, но я не желаю ни его силы, ни его знаний.
Ее боль была такой искренней, такой глубокой, что у Жона защемило сердце.
Чтобы отвлечь ее от мрачных воспоминаний, он снял с гвоздя лютню, висевшую у двери трактира.
– На ней часто играют? – спросил он, пробежав пальцами по струнам.
– Никогда. Говорят, что Маэв – та женщина, что когда-то приютила твою мать, играла. Отец приказал ей держаться подальше от трактира еще до того дня, как я появилась здесь. Арлетта говорила, что они раньше дружили, но потом что-то случилось, они поссорились, а потом отец проклял ее. Маэв в ответ поклялась отомстить любому, кто осмелится вернуть музыку в «Ноктюрн». Сама она часто поет по праздникам. Я никогда не слыхала голоса лучше, чем у нее.
– А ты знаешь какие-нибудь песни?
– Немного. У меня, кажется, нет голоса, – ответила она.
– А эту ты слышала?
Он заиграл простую мелодию, запел старую печальную балладу о целителе, которого обуяла гордыня, и он решил, что может стать выше богов, и начал оживлять мертвые тела. Боги разгневались и уничтожили все то, что он любил, оставив ему скорбное, полубезумное и бесконечное существование.