– Но каждый квартал запирается на ночь? – последовал мгновенный вопрос.
– Конечно, – отвечал я. – И в городе очень спокойно и безопасно, даже мелких воров немного. Хотя если вам очень надо ночью пройти из квартала в квартал – вы это сделаете. Знаете, Абу Джафар, – по-свойски назвал я его – в конце концов, я рассмотрел, что имею дело с человеком моложе меня, только не лучшим образом выглядящим, – я вообще думаю, что бессмысленно что-то запрещать, если люди не хотят следовать этим запретам. Никакой император не сможет добиться выполнения запрета, если все остальные – против. А город – это место, где все живут так, как им хочется.
– Император интересуется истинной верой? – так же мгновенно переключился на новую тему казначей.
– Всеми сразу, – отвечал я. – И вашей, истинной то есть, тоже. Как хорошо, что вы меня об этом спросили. В Чанъани – храмы всех пророков и всех богов. Я тоже обо всем этом не раз думал, и мне кажется, что город, настоящий город – это такой дом для путешественников. Перекресток. Большой караван-сарай. Великим и процветающим город бывает тогда, когда в нем хорошо людям всех народов, которые поклоняются всем пророкам. Самарканд тоже был таким, пока не пришли… сами знаете кто. Ваши собратья. Самарканд стоял все эти столетия, потому что был нужен и давал приют всем – тюркам Великой Степи, иранцам, людям из Бизанта, из Поднебесной империи. И вот сейчас весь Самарканд постепенно переезжает, как и я сам, в Чанъань и другие великие города другой империи. Кому от этого хорошо, скажите, Абу Джафар? Халифу Марвану?
– Ах-ха-ха, – задумчиво проговорил он.
– Что такого особенного для вас в моей стране, Согде? – не отставал я. – Зачем было рушить столько наших храмов и жечь столько книг? Ведь халифы не раз на свои средства ремонтировали храмы чужих для них пророков – где это было, под Дамаском, что ли? А чем мы хуже?
– А тем, миленький вы мой, что сопротивляетесь как никто другой и никто не знает, что с вами, такими, делать, – ядовито подсказал сидевший неподалеку Бармак.
Казначей отмалчивался, а потом продолжил пытать меня: сколько книг в домах и дворцах Чанъани? На каких языках? О чем? Сколько людей умеет читать?
И завершил беседу замечательным образом:
– Вам пора, наверное, ехать домой, ужинать… Мы с вами обязательно еще поговорим, а сейчас… Э-э-э, просто скоро пятница, и мне надо было кое-что узнать очень быстро.
Причем здесь пятница? Ну, неважно.
Я уже был предупрежден, что здешний ужин мне не понравился бы. Поэтому я допил, под одобрительным взглядом Абу Джафара, простую воду (не надо будет выливать, мысленно сказал за него я) и с поклоном начал подниматься.