– Да.
– Какие?
– Не знаю. Но я не понимаю, что произошло. Я не верю, что мой сын ни с того ни с сего полез в этот загон. Пратт утверждает, что он хотел увести быка. Это идиотское предположение. Мой сын не идиот. И в обращении со скотом он не новичок. Разве мог он подойти к быку, если тот не на привязи? Или стоять на месте, когда бык бросился на него, и ждать, пока его не поднимут на рога?
– Вы же слышали, что сказал Макмиллан! – снова запротестовал Пратт. – Он мог поскользнуться, упасть, а бык был слишком близко…
– Я этому не верю. Зачем ему понадобилось туда идти?
– Чтобы выиграть пари.
Осгуд вскочил с места. Он был широкоплеч и чуть повыше Пратта, но с брюшком. Он наступал на Пратта, сжав кулаки, и цедил сквозь зубы:
– Дрянь ты этакая, я же тебя предупреждал, чтобы ты… Я встал между ними, чувствуя себя более уверенно, чем при столкновении с быком. Лицом я стоял к Осгуду.
– Еще немного – и доктору придется лечить вас обоих. Если Пратт думает, что ваш сын пытался выиграть пари, то это его личное дело. Вы хотели узнать его мнение и узнали. А теперь прекратите! Иначе мы пошлем за шерифом и посмотрим, что он скажет. Потом все это попадет в газеты вместе с мнением Дейва, Лили Роуэн и всех остальных, дело завертится, вмешается публика. А потом какой-нибудь смышленый репортер из Нью-Йорка напечатает интервью с быком…
– Извините, мистер Пратт, я никак не мог приехать раньше. Мы обернулись. Вошедший оказался невысоким коренастым мужчиной, у которого, казалось, не было шеи. В руке он держал черный саквояж.
– Меня не было, когда позвонили… О, мистер Осгуд, это ужасно. Ужасно. Ужасно.
Я последовал за ними в соседнюю комнату, где стояли рояль и диван. Врач быстро подошел к дивану и поставил саквояж на стул. Осгуд встал у окна, спиной к нам. Когда отвернули брезент, врач громко вскрикнул: «Бог мой!». Осгуд невольно обернулся, но тут же принял прежнюю позу.
Через полчаса я поднялся наверх и доложил обо всем Вульфу, который в желтой пижаме чистил в ванной зубы:
– Доктор Сакетт засвидетельствовал смерть от несчастного случая вследствие раны, нанесенной быком. Фредерик Осгуд подозревает, что дело нечисто. По той же причине, что и вы. Или нет, не знаю – ведь вы мне своих подозрений не сообщали. Мне никто не поручал попытаться выведать у него…
Вульф прополоскал рот.
– Я просил тебя сообщить только факты.
– Все не так просто. Осгуд не хочет верить, что все случилось так, как случилось. Его главный довод – Клайд был слишком опытен, чтобы попасть быку на рога, и нет никакой причины, по которой он вообще мог оказаться в загоне. Осгуд заявил это доктору Сакетту и всем остальным, но Сакетт решил, что тот находится в шоковом состоянии, и это так и есть. Тогда Осгуд, даже не спрашивая разрешения позвонить, вызвал шерифа и полицию.