– Или салат, или омлет, пожалуйста. А крема определенно не надо. Моя одежда и так едва налезает после всего двух дней пребывания у вас.
Констанция задержалась у двери.
– Вы слишком худенькая, - сказала она сочувственно. - Немного поправиться вам не повредит.
Как только дверь за ней закрылась, Виктория вздохнула с облегчением. Экономка заботилась о ней, как наседка, отчасти по собственной доброте, отчасти следуя приказаниям Рорка, которые он отдал перед тем, как улететь накануне вечером на вертолете. Но если от ее забот, которыми она, хоть и из лучших побуждений, окружила Викторию, еще можно было ускользнуть, то вечером, когда Рорк вернется, положение изменится.
Властный, самонадеянный, он обращался с ней как с вещью. А что до того случая, когда он обнял ее и земля едва не ушла у нее из-под ног, то у Виктории было достаточно времени поразмыслить над этим. Ничего необычного в том, что она отреагировала именно так, не было. Сотрясение мозга - дело нешуточное. Она слишком слаба, и Рорк - будь он проклят - знал это. Он попросту воспользовался ситуацией, чтобы доказать, будто имеет над ней безграничную власть.
Она и в самом деле была больна, больна настолько, что, услышав детский голос, тут же решила, что ребенок непременно должен быть ее.
Но увы. Виктория криво усмехнулась, вспомнив об этом. Ребенок был не ее. И детектива не понадобилось нанимать, чтобы выяснить это. Она просто отправилась на кухню и, собравшись с духом, прямо спросила у Констанции, не был ли ребенок сеньора приемным.
Экономка посмотрела на Викторию так, словно сотрясение мозга и в самом деле сказалось на ее умственных способностях.
– Приемная? Малышка? Нет, сеньорита, она самая настоящая Кемпбелл. - Печаль затуманила ее черные глаза. - Бедное маленькое дитя. Как грустно прийти в этот мир нежеланным…
Виктория откинулась на спинку стула и вздохнула. Да, подумала она, похоже, так оно и есть. Мать оставила своего ребенка, а у отца, по всей видимости, на нее не хватает времени. Девочка жила словно невидимка. Виктория с тех пор ни разу не слышала ее голоса.
Как это печально для малышки, если ее скрывают в детской. К ней была приставлена гувернантка;
Виктория видела эту женщину несколько раз и пыталась расспросить ее, но та говорила лишь по-испански.
Оставалось неясным, почему же мать девочки, бывшая жена Рорка Кемпбелла, оставила ее. Но и это имело возможное объяснение. Вероятно, ребенок был своего рода залогом при урегулировании дела о разводе. Печально, что и говорить, но такие веши случаются сплошь и рядом.
Виктория снова вздохнула, наблюдая за игрой солнечного света на переплетении бугенвиллей, растущих вдоль террасы. Что бы ни происходило в этом доме, ее это нисколько не касается. Она должна лишь как можно быстрее поправиться и убедить Рорка, что он может спокойно отпустить ее через пять дней. Она должна постараться не вызвать его гнева за это время.