– Кончился? – спросила вошедшая.
– Да. А у меня руки-ноги отнялись. Не знаю, что и делать.
– Ничего, я помогу.
Старуха засучила рукава, налила бадью кипятку, бросила туда тряпку и полезла наверх. Она свернула постель, первым делом протерла губы, потом смыла запекшуюся кровь и накрыла покойника. Они потихоньку, шаг за шагом, перенесли У Чжи вниз, положили на старую дверь, причесали покойника, одели, повязали головной повязкой, надели чулки и обули, накинули на лицо белый шелк и покрыли усопшего чистым одеялом. После этого они поднялись наверх и вымыли спальню. Старуха ушла, а Цзиньлянь принялась голосить, притворившись будто оплакивает кормильца.
Послушайте, дорогой читатель! Надобно сказать, что плачут женщины по-разному: одни громко рыдают и слезы льют, другие молча обливаются слезами, а третьи голосят без слез. Весь остаток ночи проголосила Цзиньлянь.
В пятую ночную стражу, до рассвета, к старухе Ван пришел Симэнь Цин. Сводня посвятила его во все подробности. Симэнь дал на гроб и похороны. Они позвали Цзиньлянь, чтобы посоветоваться с ней о дальнейшем.
– У Чжи умер, – сказала вошедшая Цзиньлянь, – и ты теперь единственная у меня опора. Во всем на тебя полагаюсь. Не бросай меня как старую головную повязку.
– Ну, что ты зря беспокоишься?
– А вдруг обманешь, тогда как?
– Обману, считай меня вторым У Чжи.
– Ну, хватит болтовней заниматься, – прервала их старуха. – Теперь главное – на рассвете в гроб положить. А что если у следователя подозрение возникнет, а? У них за главного Хэ Девятый. Человек опытный и осторожный. Возьмет да и не даст хоронить.
– А, ерунда! – засмеялся Симэнь. – Я с Хэ сам поговорю. Пусть только попробует против меня пойти!
– Тогда нечего мешкать, сударь, поскорее с ним договаривайтесь, – торопила старуха.
Симэнь Цин оставил старухе серебра на гроб, а сам отправился к Хэ Девятому.
Да,
Коснуться в силах кто светил сиянья?
Себя рождает мирозданье.
Если хотите узнать, что сказал Симэнь следователю Хэ и что случилось потом, приходите в другой раз.
Цаплю белую на снеге выдал взмах огромных крыл,
Попугай на ветке ивы криком сам себя открыл
[3].
Безумец, коль цветок полюбишь,
С красоткой горестей хлебнешь –
И самого себя погубишь,
И в дом несчастье принесешь.
Не поноси, что заурядно,
Какой в минутных встречах прок?
Пора придет, и беды грянут –
Коварства сводни Ван итог.
Итак, Симэнь отправился к Хэ Девятому, а мы расскажем теперь о старой Ван. Взяла она серебро и пошла за гробом и похоронными принадлежностями