– Ты не понимаешь, – возмущался американец. – Любая ваша крупная статья так или иначе, но к нам попадает. Все, что там у вас внутри делается, обсасывают шавки типа «Радио Свобода». Это их хлеб, на них плевать всем! Кроме ваших. А когда разговор касается международных дел, тут уж извините, но отдавать территорию никто не станет. Как только я намекну редактору, что об этом пишут не только наши газеты, но и русские… У меня статью с руками оторвут. Да еще закажут. А заказ, Тамански, это дело! Настоящее дело!
Таким образом, отдавать материалы в посольство мог, по мнению Джобса, только полный идиот.
– Это же деньги, Тамански, деньги, понимаете?!
Таманский понимал коллегу очень относительно. Деньги деньгами, а нацисты нацистами.
С этими мыслями Костя разглядывал какие-то картины в музее, потом, сообразив, что уже вообще ничего не соображает, вышел на улицу и побрел куда глаза глядят. Он шатался по Буэнос-Айресу, разглядывал заваленные мусором дворы, громадные проспекты, нищие кварталы с бесчисленными детьми, богатые кварталы с бесчисленными решетками. Костя всматривался в глаза людям, певцам, что терзали быстрыми темными пальцами гитары, проституткам с ленивыми лицами женщин, которые знают себе настоящую цену, уличным жонглерам и акробатам, для которых вся жизнь игра, а платят за нее копейки, прохожим, таким разным и вместе с тем одинаковым.
Удивительный город, где улицы, перекрещиваясь, образуют решетку. Где люди улыбаются вам, как своему давнему знакомому. Где на каждом углу на тебя смотрит прошлое, а в подворотнях варится и кипит настоящее. Страсть и жадность к жизни, вот что такое Буэнос-Айрес.
– Они готовят переворот, Тамански. Настоящий нацистский переворот. Они есть везде. В армии, на флоте, в правительстве. Понимаете? У меня есть кое-какие материалы, но доказательств нет. Надо только немного поработать, немного поработать, Тамански. И дельце выгорит.
Дельцем американец называл серию репортажей о нацистах в Аргентине.
Для Таманского дельце выглядело посерьезней.
– Какое мне дело до всех до них? Почему я должен лезть в это болото, рискуя, помимо собственной шкуры, еще и… всем остальным? Сотрудничество с американцем может выйти таким боком, что потом не отмоешься. – Костя смотрел на огромный памятник какому-то португальскому колонизатору и разговаривал сам с собой. – Сдать все, что он мне сможет предоставить, в посоль…
Тут он сообразил, что сдача материалов в посольство повлечет за собой целый ряд вопросов, на которые хочешь не хочешь, а придется давать ответ. В частности, а откуда у вас, простите, эти данные? А как вы добыли эти фотографии, пробыв два дня в Аргентине? Кто? Откуда? Почему к вам? И все, контора, как известно, пишет.