– Конечно. Ты можешь погубить меня, но что это даст тебе?
– Ничего.
– Тогда зачем? Почему это взбрело тебе в голову? Это идет против твоего управления. Против твоих начальников. Против твоих друзей и коллег. Ты губишь всех вокруг себя. За что?
– За Патти Бейли. Она была той, кому мы обязаны служить, кого защищать. Вспомнили?
Брайтон вздохнул, глядя на Тима, потом взял мальчика на руки и сел у окна. Стал покачивать его на колене, большие, грубые руки бережно держали ребенка.
Тим улыбнулся, гордый, что едет верхом, сидит на коленях большого, сильного мужчины.
– Мерси, позволь изложить тебе несколько сценариев. Первый: ты обнародуешь все это, чтобы раскрыть дело тридцатидвухлетней давности об убийстве. Превосходно. Меня снимают, шерифом временно становится Мелвин Гландис. Пат Макнелли смешан с грязью. Сотрудники управления смотрят на тебя как на стервятницу – ты обвинила своего любовника в убийстве, вытащила никому не нужное дело тридцатилетней давности и заставила всех страдать ради своих идеалов. Тебя сожрут.
«Итак, все страдают, и ты в том числе. Вот Тим – ты вынудишь сына жить в мире, презирающем его мать. Прекрасно! Замечательно! Именно так я и хотел бы растить своего сына».
Тим продолжал радостно подпрыгивать на колене Брайтона.
– Второй сценарий. Ты идешь с собой на небольшой компромисс. Ты знаешь правду о Бейли и разгласишь ее, когда захочешь. Бейли убил О'Брайен – не я, не Пат, не кто-либо еще. Итак, дело раскрыто, и убийцы на свете уже нет.
Бейли уже не вернешь. Вот это твоя плата. А что ты получаешь? Все, что захочешь. Должность главы группы расследования убийств, отдела преступлений против личности? Согласен. Моя должность через несколько лет? Хорошо. Я буду поддерживать тебя всеми силами. Управление будет с тобой, а не против тебя. Ты будешь жить в мире, которому приятно видеть твое лицо. Ты сможешь растить этого малыша с некоторыми преимуществами. И оставить в стороне Кларка.
Мерси почувствовала, как кровь бросилась в лицо и часто забилось сердце.
– А он при чем?
Брайтон усмехнулся и усадил Тима лицом к себе.
– Тим, твой дедушка десять лет платил за хранение улик по делу Бейли. Двадцать восемь долларов в месяц наличными. Он помогал мне, Тим. Помогал старому другу оставаться поверх дерьма, в котором нам всем приходится жить изо дня в день. Вот как поступаем мы, полицейские. Но ты можешь, Тим, если захочешь, выставить своего старого дедушку соучастником заговора. Он принимал в нем участие. Если это станет известно, он пострадает. Но он поступил правильно. Он понимал разницу между поведением такого ребенка, как ты, и поведением мужчины.