– Для красоты. А кстати, мамаша, вы не знаете, почему «после еды»?
Как же. Сказка есть такая. Поймала кошка мыша и приготовилась его кушать. А мышь давай ее совестить: как же ты, мол, не умывшись, есть собираешься? Послушалась кошка, отпустила мыша и стала умываться, а он – ноги в руки… Теперь кошки только после еды умываются. А ты вот можешь чай свой проумывать…
– Чай – ладно, – засмеялся Тихонов. – Мне бы мыша своего не проумывать. – Оперся на полку и спрыгнул вниз.
В туалете под полом вагона особенно громко стучали колеса, изредка взвизгивая на крутых поворотах. Тихонов долго полоскался и фыркал под холодной водой, докрасна вытер лицо и руки, причесал жесткий ежик волос. Посмотрел в забрызганное зеркало и подумал: «Побриться бы сейчас в самый раз». Но бритвы не было. Впрочем, не было у него с собой не только бритвы. Вообще ничего не было. Он не успел заскочить домой и уехал на вокзал прямо с Петровки. Проводница, проверяя у дверей вагона билет, удивленно спросила:
– А багаж?
Тихонов ухмыльнулся:
– Иметь некрасивые чемоданы – признак дурного тона. Поэтому я обхожусь без них.
Проводница взглянула на него подозрительно и сунула билет обратно:
– Третье купе.
Стас вошел в купе, лег на полку, и стук колес электровоза слился с его первым хриплым сонным вздохом…
Вместе с ним в купе ехали трое: старичок бухгалтерского вида и молодая женщина с дочкой лет восьми. Девочка читала книжку «Сказка среди бела дня», старательно водя пальцем по строкам, мать вязала. Старичок непрерывно заглядывал в какой-то толстый справочник и все время что-то вычислял карандашом на бумажной салфетке, удовлетворенно похмыкивая время от времени. Отрывался от этого занятия он только для того, чтобы послушать по радио последние известия.
Тихонов, усевшись в углу, с удовольствием пил крепкий сладкий чай, немного пахнувший дымом.
Проводница снова открыла дверь, с сомнением посмотрела на него:
– Печенье брать, конечно, не будешь?
Чтобы немного поддержать свою поломанную на корню репутацию, Тихонов спросил:
– А бутербродов с черной икрой у вас нет, случайно?
– Не бывает, – гордо сказала проводница.
– Жаль, ах, жаль. Пяточек к завтраку сейчас было бы уместно. Несите тогда печенье. Две пачки…
Девочка оторвалась от книжки, посмотрела на Тихонова строгими глазами:
– Дядя, а ямщик – это извозчик?
– Извозчик, – кивнул Стас. – Извозчик-дальнорейсовик.
Старичок, прижав палец к губам, сказал:
– Тише!
«Маяк» передавал последние известия. Дослушав, старик улыбнулся, и лицо его, потеряв выражение озабоченности, вдруг стало добрым, почти ласковым. Он покакал на справочник и сказал торжествующе: