Лин усомнился про себя: а ну как не подойдут башмаки? Тогда что? Опять медяк привратнику, его во дворик, а женщины в базарную толчею, с негодной обувкой в руках?
Но – золотые руки оказались у Суни, у тетушки Тоши и великолепный глазомер: сели на ноги башмаки – хоть бы что-нибудь где-нибудь прижало или натерло за весь обратный путь!
– Хоть они и не эти… не… тьфу, говорить не хочу! Но из настоящих приозерных церапторов, вот как! В кругель они мне встали! В большой серебряный кругель – пара, вот как, господа хорошие! Уж и боюсь: поверит ли мне господин Зиэль?..
Тетушка Тоша вопросительно скосилась на Лина, но тот лишь ухмыльнулся и махнул ладонью:
– Поверит.
У Лина даже и сомнений на этот счет не было, потому как он успел насмотреться на широкие жесты своего спасителя и друга. Кабы спьяну он деньгами сорил – можно было бы опасаться, что на очередное утро пробьет его приступ бережливости, но Зиэль всегда при разуме и памяти, ни разу не пропил… сколько скажет ему тетушка Тоша за башмаки, столько и примет Зиэль на свой счет. Недаром трактирщик Тох вспомнил его через годы и ринулся угождать! А хороши башмаки! Вот как, оказывается, богатым жить удобно… Камешки, плевки и колючки никак твоей подошвы не касаются, ногам внутри всегда одинаково, ни холода, ни огня не боятся… А носы у башмаков свободны и чуть вверх поддернуты – красиво! И с запасом на рост ноги. Ах, как жалко, что Уфина не видела его в обуви… А у нее что на ноге было?.. Что-то из красной с узорами кожи, под юбками не рассмотреть… Лин в очередной раз смутился и принялся глазеть по сторонам. Деревья и кусты только по богатым дворам, за оградами, а на улице – одна трава по приобочным канавам. Вот бы сейчас кто-нибудь привязался к Тоше и Суне, а он бы как выпрыгнул с кинжалом в руке… С ножом в руке… И отогнал бы… А Суня тогда бы ему сказала…
– Зато и сносу им не будет. С горки-то идти куда как легче. Все у нас в Шихане хорошо, да одно плохо: круто в главный город идти, подниматься к ратуше, к базару…
– И все равно: вырасту – будут у меня сапоги… – Лин замялся, памятуя о страхах Суни и тетушки Тоши… – те самые, как у Зиэля.
– Ну и хорошо, дай тебе боги! Вот уж и дом наш недалеко… теперь в мыльню – и домой, свеженькие, незапыленные!
– А… всем нам обязательно?
Тетушка Тоша посмотрела на смущенного Лина и затряслась в добродушном смехе:
– Всем. Но порознь: тебе в ту дверь, над которой дубовая ветка, а нам вон в ту, с папоротником. Направо – мужчины, налево женщины и маленькие дети. Но ты уже взрослый парень… гм… при оружии… да, и поэтому тебе направо. Обе женщины громко захихикали, и Лин понял, что они смеются над тем, что он еще слишком маленький для своего ножа. Ну и пусть смеются, горячую воду он любит, можно будет и пузыри попускать…