Под соснами сразу окружила нас тишина. Особая, которую трудно передать словами. В ней было как бы приглашение: ну, шагай, шагай дальше, здесь хорошо. Я на миг насторожился: нет ли подвоха? Но тишина словно посмеялась надо мной – необидно, по-дружески: не бойся, трусишка…
И был в этой тишине такой хвойный запах, что я задышал с удвоенной частотой: чтобы побольше пропустить через себя этого воздуха. И широко раскрыл не только рот, но и глаза.
Удивительным был не один лишь запах. Сами деревья – тоже.
Обычно сосны, растущие в лесу – прямые, с голыми стволами и с ветками только в верхней части (такие, как у нашей школы). А сосны-одиночки чаще всего кривые и косматые до самого низа. А вот в этой роще словно собрались из разных мест как раз такие одинокие хвойные великаны. Надоело жить без друзей, и они сошлись.
Кривизна их была такая, что нарочно не придумаешь. Толстые стволы не просто изгибались по-всякому, а кое-где скручивались в кольца. Или даже завязывались узлами. Кора их была грубой только у самой земли, а выше – словно из розово-золотистой многослойной чешуи. Мохнатые лапы – не зеленые, а почти синие. Очень зелеными они делались только под ярким солнцем, и тогда на каждой иголке горела искра…
– Наверно, это реликтовые деревья, – шепотом сказала Настя. Мы все тут говорили шепотом.
– Странно, что здесь так пусто, – слегка забеспокоился Вячик. Они с Настей держали друг друга за руки и, кажется, не замечали этого.
– Потому и пусто, что странно, – отозвался Арбуз.
«Странно, но не страшно», – подумал я. И захотелось в глубь рощи.
– Пошли дальше.
– А не заблудимся? – пискнула Настя.
Арбуз хмыкнул:
– Где? Вся роща триста шагов в поперечнике.
Николка быстро глянул на меня. Так, словно знал что-то больше других. И взял меня за локоть горячей ладошкой.
– Мя-а… – вдруг негромко донеслось сверху.
Прямо перед нами на изгибе могучего бронзового ствола сидел серый тощий котенок. Не маленький уже, а «переходного возраста». Поглядел на нас и опять разинул розовый рот. На этот раз беззвучно.
– Ой, киса… – Вячик отпустил Настину руку. – Наверно, он забрался, а слезть боится… Сейчас, Мурилка, я тебе помогу…
Он скинул кроссовки и полез по сосне. Забраться по причудливо скрученному стволу и веткам было нетрудно.
Мы задрали головы. Я смотрел и думал, что бабушка так и не завела котенка. Сама она об этом не заговаривала, а я не напоминал. А то опять начнет разговор о своей будто бы недалекой кончине…
Может, принести ей этого найденыша?
Котенок будто ждал Вячика. Но когда Вячик протянул руку, этот серый плут, словно белка, сиганул на другое дерево. И скрылся в хвойной гуще.