Никаких взысканий я не получил, хотя по этому поводу и было проведено служебное расследование, однако с тех пор и работа моя, и жизнь мне опротивели. Я вышел в отставку, примерно тогда же окончательно отказался от попыток играть роль отца и мужа и поселился в Нью-Йорке. Найти отель оказалось делом несложным, а за углом я нашел и подходящую пивную.
Последующие семь лет начисто стерлись из моей памяти, хотя Господь свидетель — и о них мне было что вспомнить. Беспробудное пьянство долгое время помогало мне забыться, однако почти у самой черты перестал действовать и алкоголь; я все равно продолжал пить — просто потому, что не было иного выбора. Затем начались визиты в наркологические центры и госпитали; однажды я провел три или четыре дня в полном беспамятстве, получил апоплексический удар, и наконец в моей жизни произошел крутой перелом.
Такой же крутой, как и теперь...
— Он вышел на свободу, — сказала она.
* * *
— Похоже на то. И, должно быть, несколько лет назад. Одно время меня беспокоило, что суд дал ему минимальный срок из возможных.
— Ты ничего не говорил мне об этом.
— Просто не хотел тебя беспокоить. Он получил десять лет, а значит, уже давно должен был бы выйти на свободу. Можно только гадать, что там произошло — хотя мне он казался не из тех парней, кто может очаровать тюремщиков и выхлопотать себе досрочное освобождение, — но даже и в этом случае года на три-четыре, на пять от силы он бы исчез с наших глаз. Большинство людей не способны вынашивать планы мщения столь долго. Если он отсидел только пять лет, значит, уже семь, как он вышел на волю. Почему же он добрался до Конни только сейчас?
— Не знаю.
— Что ты собираешься делать теперь, Элейн?
— Пока еще не решила. Наверное, соберу чемоданчик — и в аэропорт. Похоже, другого не остается.
Мне было понятно ее отчаяние, но тем не менее я попросил ее повременить.
— Дай-ка я позвоню кое-кому утром, — сказал я ей. — Может, он еще что-нибудь натворил и теперь снова в тюрьме. Глупо бежать в Бразилию, если он надежно сидит где-нибудь в «Грин-Хэвен».
— Мне кажется более подходящим Барбадос.
— А может, он уже умер?.. — предположил я. — Мне кажется, что как раз такой парень вполне мог покинуть тюрьму ногами вперед. Он из тех, кто на каждом шагу наживает себе врагов, и кто-нибудь вполне мог загнать ему нож под ребра.
— Тогда кто отправил мне эту вырезку?
— Давай выясним сначала, не следует ли нам вообще отбросить его кандидатуру.
— Ну ладно. Слушай, Мэтт, ты останешься у меня на ночь?
— Конечно.
— Возможно, я конченая дурочка, но так мне будет спокойнее. Ты не возражаешь?