Ишь ты, подумал Артем, цитирует! Стало быть, все же – артистка. Или лицо, приближенное к театру. Буравский – светско-деловое знакомство, а я – свой брат-артист, и для меня аромат феналгона – тайный знак принадлежности к одному великому союзу прыгающих, танцующих и растягивающих связки людей.
Потом они доехали до аптеки, Артем взял тюбик спортивной мази, загнал машину в переулок, Ольга, стянув прозрачный носочек с кружевной манжеткой, положила ему на колено пострадавшую ножку, и Артем крепко, от души, втер вонючее снадобье.
Ольга охала и кряхтела, но при этом улыбалась.
– Все будет хорошо, – сказала она в конце процедуры. – Было бы замечательно, если бы вы довезли меня до бабушки. Все равно я сегодня бегать по городу не смогу, так хоть посижу у старушки. Ей будет очень приятно.
– А где бабушка живет?
– На Матвеевской улице, дом… дом… – она задумалась, вспоминая. – Я покажу! Я там два раза уже была, я его узнаю!
Артем без приключений довез ее, помог выбраться из машины, буквально на руках внес в подъезд и поставил у двери, на резиновый коврик.
– Большое спасибо, – Ольга протянула правую руку к звонку, в левой она держала туфли и сумочку. – Теперь я сама. Я и так очень вас сегодня задержала. Как это называется – села на хвост?
– Села на хвост, – подтвердил Артем. – Но вы так хорошо вчера танцевали, что я был просто счастлив провести с вами эти полдня.
– До скорого!
Ему оставалось только повернуться и покинуть подъезд.
Далее – был тот редкий случай, когда незнание городской географии принесло Артему пользу; как выяснилось позднее – пользу сомнительную, но в тот момент он был убежден, что наконец-то судьба встала на его сторону.
Артем проскочил нужный ему правый поворот и протащился довольно далеко по Матвеевской, пока смог развернуться на сто восемьдесят, чтобы сделать круг и заново подъехать к повороту.
Издали он заметил сперва пятно, потом – и целый силуэт василькового цвета. Ольга стояла на поребрике, выкинув вперед руку, только что не большим пальцем вниз, почти как римская матрона, голосующая в Колизее за смерть гладиатора.
Уже скитаясь взад-вперед по Матвеевской, Артем старательно искал несостыковки в Ольгином поведении.
Что там говорила она Кирееву из-за двери таинственной гостевой квартиры?
Она говорила, что не хочет среди бела дня выезжать, она боялась, что ее кто-то увидит, кажется, так… Киреев возражал – она приехала не для того, чтобы сидеть взаперти, значит, у нее дела, которыми она должна заниматься. Пока что все логично, сказал себе Артем, у нее действительно дела, оформление завещания. И если братцы-бизнесмены скрыли от следователя Ловича, что приютили деловую женщину (эта конспирация казалась Артему идиотской, ну да ладно, она – факт, а против факта не попрешь…), то ей действительно не стоит мельтешить.