Ну что же, Знахарь, теперь у тебя есть нормальная баба, которая не только отлично удовлетворяет тебя в койке, но и является надежным партнером в рискованных предприятиях. И, между прочим, под пулями она с тобой тоже была и не обосралась при этом. Интересно, интересно…
Действительно, сейчас мое отношение к Наташе изменилось, и я с удивлением подумал, что на самом деле доверяю ей и что она единственный человек, который знает обо мне все. Даже Алеша не мог бы похвастаться этим. Незачем мальчишке знать, что это за монстр такой – Знахарь. Того, что я ему рассказал, вполне хватало, чтобы составить впечатление о моей персоне.
Наташа… Ну-ну!
Раздался стук в дверь, и я, повернув голову сказал:
– Войдите!
Дверь открылась, и на пороге показалась молоденькая горничная.
– В Египет звонили? – спросила она.
Я удивился такой оперативности и ответил:
– Да, а что?
– Счет за международные переговоры, – и она протянула мне бумажку.
Я встал, посмотрел на бумажку и, доставая деньги, подумал, что с момента разговора с Надир-шахом прошло не более десяти минут.
– Как это вы так быстро все сделали? – искренне удивился я.
– Сервис! – ответила горничная и, получив от меня пятисотку, полезла за сдачей.
– Сдачи не надо, – сказал я, – купите себе мороженое.
– Я не люблю мороженое, – ответила она, убирая деньги в карман форменного фартучка.
– А что вы любите? – спросил я, усмехнувшись. Она бессознательным движением провела рукой по круглой груди, туго обтянутой полупрозрачной белой блузкой, и, помявшись, посмотрела в потолок и ответила:
– Ну… Я люблю «Мартини».
В это время открылась дверь ванной, и в номер вошла голая и мокрая Наташа. Она посмотрела на горничную специальным женским взглядом, которым бабы оценивают соперниц, и сказала:
– А я не люблю «Мартини». Терпеть его не могу.
Горничная открыла рот, потом закрыла его и, резко повернувшись, выскочила из номера, хлопнув дверью.
Я рухнул в кресло и засмеялся.
Наташа встала передо мной, расставив ноги, что ей очень шло и, уперев руки в бока, что было ей совсем не к лицу, сказала:
– Если ты сунешь свой яйцекладущий хоботок в какую-нибудь другую дырку, я его у тебя оторву.
– Ого! – ответил я — Ты там себе не напридумывала ничего лишнего?
– Ничего, – отрезала Наташа, – просто кобелируй тогда, когда меня хотя бы рядом нет.
– Ладно, ладно, – сказал я и поднял руки, сдаваясь.
Она еще раз свирепо взглянула на закрывшуюся за горничной дверь и спросила:
– Ты мыться собираешься?
– Собираюсь, – ответил я, вставая.
– Ну так давай! – и она подтолкнула меня к двери в ванную.
Когда я закрыл за собой дверь и начал раздеваться, Наташа просунула в ванную голову и сказала совсем другим тоном: