Востроглазый повел рукою по волосам, стряхнул крупные капли, поморщился - неприятно, - посмотрел в небо. Да, пожалуй, эти дожди надолго. А ведь страда еще далеко не закончена, лишь только половину полей успели убрать купавские, пользуясь хорошей погодой, а ведь, кроме жита, еще оставались и овощи - морковь, репа, свекла. Хорошо, если месяц руен, зовомый чужаками римлянами сентябрем, выдастся теплым, солнечным, таким, как, к примеру, в прошлом году, а если - нет? Если так и будет дождить - что в здешних сырых местах вовсе не редкость - тогда что? Как ни собирай, ни суши в овинах, а все ж часть собранного сигнет. И тогда - голод. Жуткий, лютый, жестокий, выгодный лишь жестоким богам, коим приносят обильные жертвы - больных, стариков, детей. Всех слабых, тех, кто все равно не выживет. И это правильно. Своей смертью умершие спасут живых.
Отрок поежился от грустных мыслей и вдруг неожиданно улыбнулся. Это только земледельцам из рода Птицы может угрожать голод, но не «волкам»-охотникам! Нет, купавские тоже охотились, ловили рыбу, собирали по лесам орехи-грибы-ягоды, но всего этого было слишком мало для того, чтобы пережить долгую зиму. Да и охотников после всех последних событий в Купаве почти не осталось - много, слишком много погибло. Да и не в охоте дело. Жито, хлеб - вот что главное, недаром говорят: хлеб - всему голова.
Востроглазый опять усмехнулся - а какое ему дело до «птиц»? Ему, рожденному «волком» и лишь волею хитрого вождя подброшенного купавским жителям?
- Горшеня! - тихо позвали из-за кустов.
Парень резко повернул голову, осторожно положив руку на рукоять засунутого за пояс ножа.
Круглое лицо его сделалось настороженным и злым.
- Кто здесь? - оглядываясь, поинтересовался он.
- Я, - затрещали кусты, и на тропинку выбрался светлоглазый отрок с копною густых соломенных волос, в изодранной одежде, босой, тощий.
- Зарко. - Горшеня, похоже, ничуть не удивился встрече. Натянув на лицо улыбку, распахнул объятия. - Рад, рад, что ты жив!
Зарко невесело усмехнулся:
- Не боишься обнять предателя?
- Нет.
Приятели обнялись.
- Как же ты отощал! - Горшеня похлопал Зарко по спине. - Одни кости.
- А ты побегай с мое…
- Славно, что тебе удалось бежать, славно! Иначе б… Корнование. - Горшеня передернул плечами. - Страшная смерть!
- Страшная, - Зарко пристально взглянул на приятеля. - Ты же знаешь, что я не предатель! И лучше, чем кто-либо другой.
Горшеня молча кивнул, ухмыльнулся и вдруг заговорил о старейшине, жреце, купавских жителях.
- Думаешь, Брячислав или Тарх не знают, что ты не виновен? Очень хорошо знают… Не маши руками, лучше послушай. Не бойся, сюда никто не придет. Все они, и Тарх, и Брячислав, и Ведогаст с прочими - ненавидели тебя и твою несчастную сестру. Охотник Заровит вовсе не твой родной отец!