- А этот здоровенный, ка-ак вдарит секирой…
- А тот копьем…
- Бегу я, а передо мной…
- Рассказывали, что…
- Да что там рассказывали?! Я сам видел!
- Да, наш легат лично участвовал, и ты знаешь, здорово бился.
- Ничего странного, он же из легионеров.
- Да нет, он был стряпчим в Могонциаке.
- Но как бьется! Нет, никакой он не стряпчий. Махал мечом, как гладиатор.
- Гладиатор? - Табиний насторожился.
- Да, говорю вам. - Марий стукнул кулаком по столу. - Я сам видел, как сражался легат. Все приемы гладиаторской школы.
- Да ну, все тебе показалось.
- Мне не верите, так то же самое говорил и Лумиций Алтус, пилус приор, а уж он большой поклонник гладиаторских игрищ, разбирается.
Лумиций Алтус - запомнил Табиний. Вот, значит, кто.
Дальнейший разговор, как это всегда и бывает в мужских компаниях, как-то сам собой перескочил на женщин. Женщин - а имелись в виду исключительно падшие женщины, «веселые девки» - в Нордике, прямо сказать, было мало, да и те не самого лучшего качества. Два лупанария - это не десять, а больше и некуда было податься. Правда, многие надеялись, что, когда город разрастется, тогда…
- Надо чаще приглашать переселенцев из провинций, обещать каждому участок земли! - кричал кто-то.
- Участок-то дать можно, только как его обрабатывать, здесь же кругом лес, и какой!
- Местных, местных надо звать, пусть будут хотя бы федератами.
- Да здесь, в Нордике, пока лучше, чем где бы то ни было!
- Ты забыл про зиму, братец.
- Да, зима - это зима.
Все неожиданно замолкли, вспоминая прошедшую зиму - с сугробами, метелями и морозом, со льдом на Нево-озере и Ольховой реке. Зиму пережили лишь волей богов, похоронив всех обмороженных и умерших от голода. Зима - страшила…
- Да чего в ней такого страшного-то, в зиме? - усмехнулся Марий. - Живут же варвары - и ничего, не бедствуют.
- Варварам любой мороз нипочем, на то они и варвары. А вот цивилизованному человеку…
- Это кто тут цивилизованный, ты, что ли?
- А хотя бы и я! Тебе какое дело?
Началось…
Табиний благоразумно решил поскорее убраться. В принципе, все что нужно, он и так узнал. Единственное, что его сейчас удерживало, - это старая страсть: больно уж подходящая складывалась ситуация для тайного избавления собравшихся от лишних денег. А ведь когда-то в Риме Квинт Табиний по прозвищу Ловкие Руки, несмотря на молодость, считался одним из самых удачливых воров. Правда, и на старуху бывает проруха, попался-таки, когда, забравшись в один приятный особнячок, запустил руки в сундучок - целый сундучок! - с драгоценностями. Расслабился, потерял осторожность - тут-то его и схватили. Накостыляли, конечно, не без этого, да потащили к судье с частным деликтом, именуемым «фуртум» - кража. Могли б и убить, хорошо что обошлись бичеванием, да и палач попался знакомый, виртуоз, можно сказать, вроде бы и со всего размаху стегал - а не больно. Правда, денег, стервец, взял изрядно, ну да за свою шкуру не жалко. Хуже было потом, когда в следующий раз попался в доме квестора - вот уж тут взялись по-серьезному, хорошо, удалось бежать. На это дело Табиний был ловок - пару дней скрывался, а затем поступил в легион, набираемый Максимином Фракийцем, тогда еще трибуном, для германской кампании.