Обитые мягкой бархатной тканью стены, бронзовые светильники на длинных узорчатых ножках, великолепная кухня - Велизий и сам был неплохим поваром, да и нанимал под стать себе - ну и, конечно, девушки, пожалуй, были самыми красивыми в городе.
Опустившись на ложе в небольшом, задрапированном синими портьерами помещении, Юний устало вытянул ноги и задумчиво посмотрел на Велизия.
- Сейчас велю подавать на стол, - с поклоном промолвил тот. - Есть фалернское вино, то самое, что привезли на «Борее». Без дураков, настоящий фалерн, умм!
- Угу, - с усмешкой кивнул Рысь. - Настоящий… Только произведенный в Галлии. Впрочем, давай, привередничать не буду… Надеюсь, твои девушки скрасят мой пир? Или у тебя совсем нет красавиц?
- О, - хозяин лупанария с нешуточной обидой покачал головой, - да разве ж мои…
- Ладно, ладно, не обижайся, - тут же прервал его гость. - Пусть потанцуют… по очереди. Три, самых красивых… Впрочем, - Юний ненадолго задумался. - Не три, нет. Четыре. Боюсь обидеть, даже не спрашиваю, найдутся ли у тебя четыре красавицы, такие, что невозможно оторвать глаз.
- Конечно же найдутся, мой господин! Они не просто красивы, они еще и поют, и танцуют, и играют на цитрах, и, вне всякого сомнения, чрезвычайно любезны в искусстве любви. А какие умницы! Могут поговорить и о музыке, и о театре, и о…
- Можно подумать, у тебя тут не лупанарий, а философская школа!
Велизий молча поклонился.
- Да, - вспомнил Рысь, словно бы между прочим. - Пусть наденут свои лучшие наряды, да не какую-нибудь там дешевку. Ты и сам знаешь - я люблю, чтоб во всем было красиво.
- Мои девушки - не оборванки, - покачал головой хозяин. - У них вполне достаточно денег, тем более здесь их почти совсем не на что тратить… Ну, я имею в виду разные заколки, фибулы, гребешки, золотую пудру. Год-два, и мои красавицы накопят достаточно средств, чтобы уехать отсюда и жить в свое удовольствие где-нибудь в тех же Германиях или Трех Галлиях.
Три Галлии. Галлия Лугдуна, Галлия Нарбона, Белгика… Юний вздохнул. Когда-то и его самого знали во всех амфитеатрах Рима и его окрестностей, как великого гладиатора Рысь из Трех Галлий.
За стеной, в коридоре, тихонько забил бубен. Рокот приближался, и вот уже, отдернув закрывавшую дверной проем портьеру, в помещение, где удобно расположился гость, вышли, вплыли - одна за другой - четыре юные красавицы. Три - в туниках и невесомых паволоках из прозрачной киосской ткани, сиреневой, в золотую полоску, ничуть не скрывающей все прелести дев. Четвертая же - худенькая златовласка с большими сверкающими глазами - была одета куда скромнее, в палевую короткую тунику, едва доходившую до середины бедер, подпоясанную узеньким пояском из простой, ничем не украшенной кожи. Эта вот златовласка как раз и стучала в бубен и, войдя, сразу же уселась в углу. Остальные три грации - впрочем, довольно-таки полные, можно даже сказать, в теле - принялись танцевать, изгибаясь и вытягивая к потолку украшенные массивными браслетами руки. Надо сказать, все три были довольно красивы, и даже слишком. Чувственные напомаженные губы, брови, тщательно подведенные сурьмой, покрытые румянами щеки производили какое-то двойственное впечатление: с одной стороны, в данной ситуации все это приходилось явно к месту, а с другой - подспудно хотелось чего-нибудь поскромнее, уж слишком все было напоказ, откровенно. Хотя…