Над редакторской дверью было небольшое окошко. Такие окошки встречались в старых домах, но зачем их раньше делали и даже стеклили – ни Игрушка, ни Зуев понятия не имели.
Приказав секретарше Машеньке, чтоб молчала, Игрушка прислонил Зуева к стенке возле двери, вскарабкался по нему и заглянул в окно.
Интерьер был знаком до омерзения, но Игрушку интересовала всего одна деталь. Он окинул взором редакторский стол, книжный шкаф с ним рядом, цветы на подоконнике, лейку в виде царевны-лягушки между горшков, пейзаж с морским берегом на стенке и гостевой уголок, где сидели в креслах и оживленно беседовали редактор и Людмила Ковыльчик. На журнальном столике между ними стоял лишь графин с водой.
Вытянув шею. Игрушка обнаружил и злосчастный купальник. Он лежал-таки на редакторском столе. Редактор высвободил для него гигантское пространство на куске оргстскла, покрывавшего стол, и безумные орхидеи цвели посреди проблемных очерков и фельетонов.
Тут зазвонил телефон. Редактор взял трубку, По-видимому, это действительно был Соломин – редактор извинился перед Людмилой и стал внимательно слушать.
Лучший момент трудно было придумать. Схватив с Машенькиного стола первую попавшуюся стопку бумажек. Игрушка постучал и сразу вошел в кабинет.
– Я на минутку, Николай Леонардович! Мне цитату проверить нужно, а наша библиотека закрыта.
Редактор покосился – вроде бы уходили в прошлое времена непререкаемых цитат. Но Игрушка с такой жаждой во взоре устремился к книжному шкафу, так азартно стал копаться в оглавлениях, что редактор поверил.
Дальше события развивались по плану.
– Вызывали, Николай Леонардович? Зуев уверенно – хотя один бог знает, чего ему эта уверенность стоила, – вошел в кабинет.
– Вызывал. Людмила Антоновна, вы этого человека искали?
Людмила Ковыльчик даже вскочила с кресла.
– Этого! – и она ткнула пальцем в Зуева.
– Хорошо, товарищ Соломин, – сказал в трубку редактор, – я не возражаю. Всего доброго.
Он положил трубку и странным взглядом посмотрел на Зуева. Были в этом взгляде и неудовольствие, и интерес, и свойственная шефу язвительность.
– Виктор Сергеевич, – адресовался редактор к Зуеву, – вы с этой женщиной часом не знакомы?
– Поверхностно, – отвечал Зуев.
– А вон тот предмет вам ничего не говорит? Редактор широким жестом указал себе за спину, на свой стол.
– Говорит, конечно.
– И что же он вам говорит?
– Склероз попутал, извините, – сказал Зуев, – во вторник оно у вас будет…
– Что будет?! – хором спросили редактор и Людмила.
– Стекло. Вы же просили достать еще кусок оргстекла!