– Ничего себе! – воскликнул, очухавшись, Игрушка. – Костяй-то, Костяй! А? Вот это да!
– Вот теперь и надо звонить Соломину! – напомнил Зуев. – Мистика! Вот это так явление! И, главное, когда?! Как нарочно!
Дойдя до поворота коридора, Зуев вдруг остановился и попятался.
– Обратный ход! – шепотом скомандовал он.
– Что такое?
– Там эта, которая дизайнерша… Идет на нас!
Отступать было некуда, кроме двери с буквой «М».
Дизайнерша проходила в списке под номером пятнадцатым.
Друзья подглядывали в щелочку, как дизайнерша, озираясь, постучала в дверь отдела пропаганды, явно перепутав се с дверью отдела коммунистического воспитания, как она нерешительно приоткрыла эту ненужную ей дверь и вошла в пустой отдел.
– Что сейчас будет! – прошептал Игрушка. – Она сунется к нам и столкнется с Костянской женой!
По коридору пробежала Наташа с полным стаканом.
Зуев высунул руку и попытался втащить Наташу в дверь с надписью «М».
Но Наташа таких пошлых шуточек не понимала. Она выплеснула неизвестному шутнику в засаде стакан воды прямо в глаза и побежала за другим стаканом.
– Балда! – вдобавок обругал мокрого Зуева Игрушка. – Включи думатель!
– Надо же было объяснить ей, чтобы она увела эту Телегину из редакции! – оправдывался Зуев.
– Объяснил!..
Они выскочили в коридор и побежали следом за Наташей. Женский туалет находился по другую сторону лестничной площадки, но влетев туда, Игрушка с Зуевым опять вынуждены были по-пятиться.
По лестнице поднималась кандидатура номер восемнадцать.
Ее звали Шурочкой, и она была врачом.
Шурочкины каблуки сурово и гулко колотили по щербатым ступенькам.
– Ой, мамочки! – только и сумел выдохнуть Зуев.
Шурочка остановилась, глядя то направо, то налево, соображая, в каком коридоре находится дверь отдела коммунистического воспитания. И пошла не в ту сторону.
Конечно, бегство на улицу было не идеальным выходом из положения. Но Зуев и Игрушка опомнились уже чуть ли не на проезжей части. Они схватили друг друга за руки и устояли на тротуаре. Мимо пронесся троллейбус.
– Ничего себе нашествие! – воскликнул Зуев.
– Все очень просто, – объяснил Игрушка. – У него был четкий график. Из-за больницы график засбоил. Вот они и затрепыхались.
– Это слишком просто, – сказал Зуев. – Ты представь на минутку, что одна из них – та самая, с родинкой. И рэкетиры прислали ее за бумажками Костяя! Ты представь, что не одному Соломину хочется найти черновики материала про рэкет!
– Так-то оно так, только родинка-то одна, а женщин явилось три штуки, – возразил Игрушка.
– Четыре… – вдруг каким-то не своим голосом ответил Зуев, – ей-богу, четыре! Ей-богу – это ведь она… твердый орешек!