Я пошел узнать у швейцара, есть ли извозчик, и когда вернулся, то застал уже ссору. Как выражаются моряки, ветер крепчал.
- Вы, я вижу, хотите сегодня поразить меня вашим цинизмом, - говорила Зинаида Федоровна, ходя в сильном волнении по гостиной. - Мне отвратительно вас слушать. Я чиста перед богом и людьми, и мне не в чем раскаиваться. Я ушла от мужа к вам и горжусь этим. Горжусь, клянусь вам моею честью!
- Ну, и прекрасно.
- Если вы честный, порядочный человек, то вы тоже должны гордиться моим поступком. Он возвышает меня и вас над тысячами людей, которые хотели бы поступить так же, как я, но не решаются из малодушия или мелких расчетов. Но вы не порядочны. Вы боитесь свободы и насмехаетесь над честным порывом из страха, чтобы какой-нибудь невежда не заподозрил, что вы честный человек. Вы боитесь показывать меня своим знакомым, для вас нет выше наказания, как ехать вместе со мною по улице... Что? Разве это не правда? Почему вы до сих пор не представили меня вашему отцу и вашей кузине? Почему? Нет, мне это надоело, наконец! -крикнула Зинаида Федоровна и топнула ногой. - Я требую того, что мне принадлежит по праву. Извольте представить меня вашему отцу!
- Если он вам нужен, то представьтесь ему сами.
Он принимает ежедневно по утрам от десяти до половины одиннадцатого.
- Как вы низки! - сказала Зинаида Федоровна, в отчаянии ломая руки. - Если даже вы не искренни и говорите не то, что думаете, то за одну эту жестокость можно возненавидеть вас. О, как вы низки!
- Мы всё ходим вокруг да около и никак не договоримся до настоящей сути. Вся суть в том, что вы ошиблись и не хотите в этом сознаться вслух. Вы воображали, что я герой и что у меня какие-то необычайные идеи и идеалы, а на поверку-то вышло, что я самый заурядный чиновник, картежник и не имею пристрастия ни к каким идеям. Я достойный отпрыск того самого гнилого света, из которого вы бежали, возмущенная его пустотой и пошлостью. Сознайтесь же и будьте справедливы: негодуйте не на меня, а на себя, так как ошиблись вы, а не я.
- Да, я сознаюсь: я ошиблась!
- Вот и прекрасно. До главного договорились, слава богу. Теперь слушайте дальше, если угодно. Возвыситься до вас я не могу, так как слишком испорчен; унизиться до меня вы тоже не можете, так как высоки слишком. Остается, стало быть, одно...
- Что? - быстро спросила Зинаида Федоровна, притаив дыхание и ставши вдруг бледною, как бумага.
- Остается позвать на помощь логику...
- Георгий, за что вы меня мучаете? - сказала
Зинаида Федоровна вдруг по-русски, надтреснувшим голосом. - За что? Поймите мои страдания...