– Касьян, озерный водяной, – представился Коська. – Уклейка, сестрица моя. А ты кто таков будешь?
– Дементий.
Наступило молчание. Уклейка обвела взглядом разоренную комнату.
– Как же ты тут живешь, дяденька Дементий?
– Сам не ведаю. С голоду вон усох, покормить меня некому… У вас, водяные, корочки не найдется?
Еще совсем недавно Коська произнес бы гневную речь о тех простаках, кто по неразумию своему связался с мелиораторами. Но после всех событий он резко поумнел, хотя ум его развивался в каком-то странном направлении.
– Откуда, дяденька? Рыбки разве что?
Он достал из пакета жестяную банку и ловко вскрыл ее нарочно для того подпиленным когтем.
Дементий сходил на кухню, принес алюминиевыю гнутую ложку и дважды ею зачерпнул из банки.
– Благодарствую. Много ли мне теперь надо? Вот – доживаю, скоро совсем на нет сойду. Это что за рыбка?
– Нездешняя, тунец, – объяснил Коська. – А чего тебе на нет сходить? Перебирайся к нам, к водяным, как-нибудь прокормишься.
– Не могу, должен дом сторожить. А у вас и домов-то нет, одни подводные логова.
– Да он скоро рухнет и тебя придавит!
– Значит, такая судьба. И пусть придавит… Зажился я, детки. Всех хозяев проводил, один вот остался.
– Что же тебя хозяева с собой не взяли? – жалостливо спросила Уклейка.
– А позвать забыли. Или не умели? Меня же за собой позвать нужно на новое местожительство… А они не умели… Научить было некому… Вот я и остался…
– Ну так мы тебя зовем! – решительно сказал Коська. – У нас логово, будешь за хозяина, подкормишься.
– Не-е, я здесь – хозяин, – извиняющимся голосом прошептал Дементий. – У вас я нахлебником буду. Ступайте, детишки, не травите душу.
– Ну, как знаешь. Пошли, Уклейка, – Коська взял сестренку за руку и решительно повел прочь.
Ему нужно было тщательно обдумать теорию подземного Пресноводья…
Плывя обратно, вверх по течению, Коська и Уклейка с любопытством поглядывали налево – на острые, украшенные медными птицами, готические шпили старого города.
– Это петухи, – сказала Уклейка. – Харитошка туда ночью ходил – говорит, на улицах еще сухо, а в подвалах вода уже плещется.
Харитошка был молодой водяной, давний приятель, зо которого, Уклейка, возможно, с горя пошла бы замуж, кабы не случился Родриго.
– А почему петухи?
– А у людей спроси. Их ведь не поймешь.
– Как же они в таких башнях-то жили, с петухами? Туда пока залезешь – проголодаешься.
Как всякий водяной, он не любил лестниц. И свое сегодняшнее восхожление в гости к Дементию уже считал подвигом.
– А может, и не жили вовсе? Может, это у них для красоты? – мечтательно произнесла Уклейка.